Дита сидела за барной стойкой на кухне, пробегаясь пальцами по тачпаду ноутбука в поисках свежих новостей, и лениво прихлебывала кофе. Эти простые утренние ритуалы позволяли вспомнить о привычках прошлой жизни, которые в свою очередь, отвлекали от забот Ордена. Обычно. Сейчас же она пыталась выудить хоть какую-то новую информацию по вирусному ролику - и это получалось отвратительно - кроме бесконечных копий и пережёвывания материала в блогах, ничего толкового не было.
Ан, нет. Взгляд зацепился за знакомую фамилию - ту, о которой теперь она почти не вспоминала. Неприятное предчувствие кольнуло в глотке, и она открыла видео.

В такие моменты в хороших фильмах кружки выпадают из рук, разбиваясь о пол. Свою же Кали поставила обратно, чувствуя чужой взгляд спиной. Он всегда приходит вовремя.
- Ты знал?
Подскочив с места, она вперилась глазами в Хайнца.
- Я спрашиваю тебя, ты знал? Ты все всегда знаешь, чёрт побери!
Сольвейг потряхивало от накатившей злобы. Таких встреч с прошлым она не ожидала. Равно как и не ожидала, что это её заденет. Настолько. Рейхард только внимательно посмотрел на нее и подошел к кофе-машине.
- Уймись.
- Мудак.
- Повтори.
Фыркнув, Дита подхватила со стола кружку, прицельно бросая в спину дорогого начальника. Исход неудивителен, но всё же стоит ввести вас в курс дела - фокус не удался, кружка никуда не полетела, Сольвейг же замерла на месте - все чувства остались, в груди с удвоенной силой клокотало пламя - но она не могла ни дернуться, ни слова сказать. Сам Хайнц при этом нарочито медленно возился с кофе.
Когда он все-таки закончил, то, нехорошо сощурившись, отхлебнул немного напитка, внимательно рассматривая Кали в самой что ни на есть боевой позе. В глазах мелькнула тень не то недовольства, не то - какого-то безумного интереса - как у ученого, столкнувшегося с очередной проблемой в эксперименте. Чувствовать себя подопытным кроликом было неприятно, особенно пока Рейхард старательно делал вид, будто абсолютно непричастен к нынешнему состоянию грозного темного божества. Он подошел вплотную, и Дита почувствовала, как оттягивается воротник халата. Посмотреть, что он задумал, не представлялось возможным, но ощущения сработали на ура, когда струйки кипятка покатились по телу. Учитывая, что в подобном состоянии регенерация особо не работала - было очень, очень больно.
Хайнц не торопился. Он убедился, чтобы ароматное варево исчезло сначала из чашки, а после - в ложбинке болезненно покрасневшей груди, чтобы в итоге стечь струйкой по взмокшему подолу халата. После плавно поставил чашку:
-  Ты знаешь, как мне нравится твоя вспыльчивая натура, - он говорил настолько же искренне, насколько и зловеще, - но так со мной разговаривать я не позволю. Повторяю - уймись.
После этого он покинул помещение, ослабив "хватку" в отношении её тела. Несчастная посудина выпала из рук, и с ней все-таки произошло то, что должно было произойти еще пятнадцать минут назад - та разлетелась неаккуратными черепками под ногами Кали.

Гнев не унимался, и можно было драматично хлопнуть дверью, уходя с кухни, но вот незадача - её там не было, да и сил на то не особенно хватало, потому пришлось ограничиться только запертым изнутри замком в ту комнату, что принадлежала ей еще с момента вступления в Орден. Ну, как. Он не выгонял, она - не уходила. Но это уже не так важно. Нервно шагая из угла в угол, Дита решительно размышляла. И уже - не над действиями Хайнца, которым подчас не находила внятного объяснения.
- Какой идиот будет устраивать такие феерические нападения? Тот, которому нужно шоу, тот, которому нужно, чтобы все думали, что дело в конкурентах. Значит, это либо сам Грант, либо какой-то невероятно непродуманный убийца, либо...
Нет, Брэдфорд слишком дорожил собственным комфортом и статусом, чтобы становиться звездой медиа или лишаться жилья. На ум то и дело приходил ролик - единственное, что сейчас пахло настоящим террором. Вот только - Дита плюхнулась на кровать - так не бывает. Вот только что-то ей подсказывало о том, что вполне может быть. Почему он её не искал? Конечно, под протекцией Ордена едва ли есть шанс найти хоть кого-то - но Дите казалось, что даже попыток толком и не было. В любом случае - это все следовало проверить. Но прежде - взять себя в руки.

Любопытство. Отчаянное, бесконечное, как сама вселенная - вот на что сменилась ярость. Не искал - и черт с ним. Именно на любопытстве Дита и сконцентрировалась - сами знаете, как тяжко, когда его не очень-то и стараются удовлетворить и приходится делать все самостоятельно.

- Что ты прячешь? - темноволосая школьница с интересом пыталась заглянуть за спину светловолосого мужчины, но тот пресекал любые попытки.
- Секрет.

Впрочем, его-то секреты она рано или поздно раскрывала - хитростью, вежливыми расспросами - даже не гнушалась подслушать или подсмотреть в дверную щель. С Хайнцем же все это не работало, да и попадать под горячую руку пока не было никакого желания. В любом случае, любопытство буквально пожирало Диту со всеми её обожествленными потрохами. В такой ситуации следовало действовать решительно, дерзко, - но вместе с тем и достаточно аккуратно и незаметно. Главное - в обход Рейхарда. А это значило, что пора встретиться с одним старым знакомым.

Грант всегда был внимателен к женщинам, и особенно заботлив по отношению к Сольвейг. Даже несмотря на то, что они не контактировали уже несколько лет, у нее всё равно оставалась пара крючков, за которые можно было вытянуть эту большую рыбу. То, что их связывало - это наборы цифр. Первый - его номер - такие люди, как Брэдфорд, категорически редко меняют личные номера; второй - номер "экстренного" счета, который был создан специально для Диты. На что она надеялась - так это на ту часть Брэдфорда, которая все еще помнила о своем прошлом. Здесь не было риска, но была своего рода интрига, которая может или приоткрыть для нее завесу тайн, или же обрушиться железным занавесом, отрезав все пути к столь желанной информации.

St. Regins Hotel, 2.06 p.m.
Доброжелательный портье любезно поприветствовал молодую женщину, пришедшую без багажа и даже признаков усталости от перелетов на лице, и абсолютно не удивился, когда та попросила самый дорогой из свободных номеров. Его смена заканчивалась через два часа и ему было абсолютно наплевать, является ли она любовницей политика или же избалованной богачкой, которой негде переночевать. Сообщив, что сейчас свободен президентский номер, он получил документы и занялся оформлением.

Телефонный звонок разбудил Гранта среди ночи. Слова на другом конце провода были уж совсем невероятны, и он попросил повторить. Не показалось, - кажется, один из призраков прошлого настиг его.
- Где? Да, хорошо, - все еще не особенно веря, он положил трубку и поднялся с кровати. Тишину спальни нарушил писк входящего сообщения с незнакомого номера. "Жду". Обернувшись на шорох простыней, Брэдфорд встретился глазами с заспанной девушкой - и немой вопрос повис в комнате.
- Дела. Скоро вернусь, спи, - поцеловав Кейдэнс в лоб, он начал одеваться и спешно покинул здание.
Возвращение Диты казалось чем-то действительно странным, и в голове Гранта родилось с десяток вопросов, которые следовало задать этой пропащей девице. Ключевым, правда, был только один - какого вообще черта. Ситуация настораживала - как правило, в жизни редко случается так, чтобы странные события шли один за другим, выводя из привычной колеи. Но, видимо, на богов законы мироздания не распространяются.

Сольвейг не могла найти себе места. В голове её уже давно был собран план эффектного появления - и все было уже готово - пакет с одеждой валялся в ванной, а заботливо сунутая обслуживающему персоналу купюра решила все остальные этические вопросы. Тем не менее, Дита испытывала неприятное чувство покалывание в районе груди. Она нервничала, и это было непривычно. Во-первых, её действия едва ли одобрил бы Орден - у нее не было ни приказа, ни даже молчаливого согласия сверху, да и вообще все это время она не занималась "своими делами" - их у нее попросту не было. Конечно, она уже давно была свободна в передвижениях, но едкое чувство надвигающихся неприятностей не отпускало. Во-вторых - Грант. Действительно ли он приедет? Насколько он изменился? Время, и, что более важно, возможное перерождение, могли сделать из него совершенно другого человека. Поймав себя на том, что нервно кусает губы и портит идеальный макияж, Дита сумела одернуть себя, напоминая о хорошей мине при плохой игре и генетических способностях к актерскому мастерству, коими её щедро одарила судьба.
В любом случае, пора начинать представление.
Поправив сбившийся фартук, она еще раз посмотрелась в зеркало напротив - форма горничной, мало похожая на ту, что носили здесь, и сильно напоминающая то, что обычно оказывается на витринах секс-шопа, сидела на ней вполне пристойно. Убрав выбившуюся из прически прядь за ухо, шакти уселась напротив окна, откуда прекрасно просматривался вход с помощью вычурного театрального бинокля. Завидев знакомую фигуру, она тотчас выскользнула в коридор и скрылась за поворотом, оставив дверь номера чуть приоткрытой.
Звонок, ознаменовавший прибытие лифта - и струна напряжения порождает неловкие мурашки по коже. Едва слышные шаги по паркетным доскам, звук захлопнувшейся двери. Выдох. Пока все идет по плану. Толкая тележку впереди себя, она воспользовалась ключ-картой, заранее спрятанной в кармашке кружевного передника.
- Обслуживание номеров! - звонко, бодро, будто она всю жизнь только этим и занималась. Потянув за дверную ручку, Дита посмотрела на человека, когда-то изменившего её жизнь. Тот вертел в руках чертов бинокль, явно ожидая увидеть здесь еще и его хозяйку. Улыбка скользнула по лицу - страх как рукой сняло, а его место занял живой азарт. Стащив скатерть за уголок, Сольвейг продемонстрировала то, что и должно быть на тележках в подобных сценах - если дело касается кинематографа, конечно - шампанское и фрукты.
- Выпьем за встречу?