Шагнул ли Дерек навстречу неизвестному сам или оказался там неведомыми порывами мира, он не ведал. У него многие вещи получались спонтанно. Будь он каким-то богом по-сильнее, то под его легкое "Ой!" по миру заходили, не торопясь, динозавры на пару с гигантскими инфузориями туфельками. Абсолютно случайно.
Погода вроде бы бед не предвещала. Солнышко светит, птички поют, жарень, голову печет. Он даже оделся в идиотски яркие шорты да идиотски яркую футболку вместо идиотски яркой кофты с обычными джинсами. В честь ядрености цветов травы. И предыстория ничего такого не упоминала. Просто в холодильнике мышь повесилась, злорадно закусив собой и не оставив ему, бедному, даже собственного тельца на пропитание.
Но, если в целом, то на своем стандартном пути в магазин (стандартный путь шел через просеки гаражей, обиталища гопников и лежбища пьяных, или хотя бы одного из двух последних вариантов) он встретил то, чего там, при обычных обстоятельствах, не было. Не то чтобы путь за сосисками был на-а-астолько однообразен. Здесь все время случалось что-то странное... Бывало гаражи обваливались, бывало собаки вылезали из неоткуда.
Но чтобы такое.
Ох.
Это впервые.
Дерек слышал о различных вариантах в книге рекордов Гиннеса, как, например, гигантский торт, гигантская кружка или ещё что-нибудь гигантское. Но... гигантский мешок Санта-Клауса, закопанный посреди дороги на внутридомовой территории - это сильно. Серьезно, сильно. Глубокий мешок Санты, в который может упасть машина, без единого опознавательного признака или попытки как-то заострить на нем внимание. Даже из людей ни души. Ведь каждый день где-то появляется мешок. Глубоченный, твою мать, мешок. В июне.
Что. За. Херня.
Похоже, что Дедди, все-таки, бог по-сильнее, раз такая чертовщина в этом чертовом мире ещё происходит. Ибо... Как по-иному, черт дери?
В общем, вернемся к началу, где он сам не знал, что его толкнуло к этой неизвестности. Возможно то, что он стоял над ней и подолгу думал, что там в длиннющем подарке Санты быть может, возможно его кто-то сзади толкнул, возможно ветер.
Но факт оставался фактом. Домовой полетел в мешке Санты, полетел почему-то внезапно глубоко и, наверное, направлялся к центру земли. В мешке Санты, с пакетом, по пути в магазин.
Чертова божественная непостоянность.

Отредактировано Dědek (2015-05-09 23:22:22)

Падение было настолько мягким и незаметным, что, казалось, сам олень Рудольф спустил Дерека на землю. Когда Дерек очнулся от потери сознания и товарищески погладил свою пострадавшую, посиневшую конечность, на которую пришлось падение (напомнив себе, что Рудольф скотина безнравственная и Санте нельзя доверять), заметил, что тут уже нет никакого мешка, на который можно было бы поворчать и свалить всю вину. Чтоб его.
Кстати. И рассадника гаражей, разврата и цивилизации тоже не оказалось. Это уже составляло проблему, так как вместе с таинственной пропажей местного ландшафта пропал ландшафт неместный, но стратегически важный. Как магазин. Только пакет в руке остался, в котором, по планам, неплохо бы, чтобы лежал будущий обед. Спагетти с сосиской, например.
Где взять спагетти и сосиски в пустыне, где нет никакого упоминания о существовании магазинов?
И что же творится вокруг - сон, галлюцинации или наркотическое опьянение? Как жаль, что ни в чем из этого Дедди так и не смог разобраться за всю свою нелегкую. Впрочем, родная чуйка молчала. Как мертвая. Видимо, ничего излишне странного и животрепещущего она в сложившихся обстоятельствах не видела. Слепошарая.
Тут же, черт дери, песок вверх взлетает! На первых парах Домовой понадеялся, что на местах летучего песка с гравитацией что-то не то, и его, следовательно, может ещё унести с этим песком в небеса, засунуть обратно в мешок и отправить в магазин. Но магии не произошло. Зато теперь все волосы, лицо и одежда были в песке. И даже чертова обувь, что самое неприятное. С ней пришлось расстаться ввиду полных неудобств и положить на место предполагаемых сосисок. А жаль. Это не Джек Лондон и не мокасины, тут ими не отобедаешь.
Ладно, вопрос о поднимающемся песке стоит закрыть. Как и вопрос о том, как он возвращается и откуда он поднимается. Покуда по нему ходить можно, все в порядке, а ходить по нему вполне можно, так что сойдет. И на цвет его стоически плевать, пусть хоть серо-буро-малиновый. Может, это вулканический песок? Где-то Дерек о таком читал. В Испании он, что ли. Хотя в Испании проблем с подниманием песка и отсутствием магазинов не было.
Так. К черту, к основательному черту черный песок и все его левитационные склонности. Ну хочет песок летать, пусть летает. И пусть себе хоть песочницу устроит в шортах Домового, ему будет стоически плевать. Он так решил. У него, все-таки, цель есть.
Вот вдали, вроде, есть что-то отличное от кучи черной поднявшейся земельки, за которой, честно сказать, трудно было что-то разглядеть. Она становилась настоящей проблемой, вездесущей для этой пустыни, пришлось даже понять, как неприятны песчаные бури. Пока Домовой шествовал к тому, что хоть как-то выделялось из этого бедлама и скупо надеялся, что это - не мираж (а все это в целом - всего лишь галлюцинация и сейчас пройдет), он успел понять, что лучше бы прятать рот и нос, для чего вскоре приспособил оторванную часть футболки. Все равно жарко, не беда часть одежки потерять. И пить охота. И ненавистный товарищ в глаза лезет, вынуждая косплеить китаёзу. Что за неудобства, что за ужас. Не зря Дедди никогда не питал любви к Европе и Испании.
И что же там виднеется-то? Вроде, деревья какие-то. Выглядят в стиле фильмов ужасов, такие скрюченные и просто страшные. Захотелось аж присмотреться поближе, и Домовой прибавил ходу.

И мало было товарищу Домовому черного испанского песка, от концентрации которого в любимых шортах хотелось эти шорты спалить. И мало ему голода, мешка Санты и всего странного, что с ним за эту короткую походку за чертовыми сосисками успело приключится. Он всего лишь хотел покушать! А ходит по пустыне непонятного содержания с непонятной целью (или как раз вполне понятной - цель нахождения цели... или выхода?). Зато он, пока шел к деревьям, решил, что это неплохая стратегическая идея. Там могла быть вода, которая, чисто теоретически, питала эти "зеленеющие" растения своего "оазиса". И там, на этих растениях, мог быть мох, ведь мох обязательно есть на растениях и обязательно указывает на север. Зачем Домовому знания о севере, он не знал. И в совершенстве логики о мхе и его наличии не сомневался. Да и лес был отправной точкой для путешествий, в котором можно основать костер, построить дом и стопроцентно видеть его из всех точек прекрасной пустыни. Только. На кой черт тут строить дом?! И как отсюда, все-таки, выбраться?!   Впрочем. Какая разница.
Домовой вытряхнул часть песка из шорт, подумал о жизни и, спустя несколько повторений, дошел-таки до оазиса. Который оказался даже не миражом. И который был... ну, не очень оазис, прямо сказать. И мха фиг бы.
Домовой даже огорчился.
Впрочем, много времени на огорчения он не потратил. Его слишком отвлекли... почки? Они определенно двигались, определенно не имели в своих очертаниях ничего знакомого, и определенно выглядели странно. Большие почки. С глазами.
С глазами?
Впрочем, слишком много случилось, чтобы чем-то удивить Дерека. Подумаешь, почка с глазами. Да каждый день такие видит. Твою мать. Почки с глазами.
Для проверки их мистических свойств (в конце концов, он же дух, вокруг ничего не происходит, а искать выход надо) он попробовал сначала несмело тыкнуть, а потом вполне уверенно взяться за глазастую и вырвать. Чтоб ей пусто было. Интересно, какая она на ощупь, можно ли её посадить или съесть, и есть ли в ней что-то кроме глаз. Все-таки, эта почка не ахти как похожа на... почку.
(давай игрок тоже)

На ощупь она оказалось пусть и мягкая, но неприятно живая. Со-о-овсем неприятно, да ещё и сжималось, чуть ли не плача. Жалко, что чуть ли - если придется задержаться, то влага могла бы и понадобиться. А лука, чтобы расслезить глазки, у Дедди с собой не было. Придется в случае чего импровизировать.
Пожалуй, даже самого Дерека напрягала напряженность его вопроса с едой, водой и жильем, и его крайняя озабоченность этой напряженностью. Впрочем, потом он смог для себя решить, что удовлетворение физических потребностей превыше всего. А о песке в труселях на пороге голодовки и неизвестности можно не думать.
Впрочем, плод вскоре сдался и оказался в ладошке Домового, вновь открылся полностью и начал озираться по сторонам. На ощупь - не самое приятное ощущение. И эти глаза начали возбужденно смотреть. Домовой ощутил на себе общественное давление. Похоже, они не хотели терять брата, который то ли агонизировал, то ли сходил с ума. Вы когда-нибудь пробовали съесть что-то, когда в вас впивалось взглядом двадцать пар глаз?
Он слабо сжал шарик в руке, словно ощупывая его, сел, подумал, встал, посмотрел на агонизирующего и кинул его в пакет. К обуви. Нельзя сказать, что смерть от удушения будет яблоку на пользу, но при таких взглядах издеваться над ним Фоксу было тяжело. Человеческие предрассудки и склонность домовых к уединению, особенно во время активной деятельности когда-нибудь его сгубят.
Он обошел яблочный сад кругом, не обнаружив ничего странного кроме того, что сад вообще был и что он являлся таковым по своей сути.
Ему стало скучно. Захотелось сосисок.
Но он терпел. И штука не помирала. Ему стало ещё более скучно, он снова стряхнул шорты. Попробовал выбить песок из шевелюры. Понял, что чудом ничего не произойдет, решил предпринять конкретные действия. И попробовал, собственно, первым делом предпринять варварскую попытку выдрать дерево, оно, благо, мелкое, чтобы из него наломать дерева. На дом, костер, жарку и что-нибудь ещё. Если есть эту штуку, то можно заключить, что, пусть она и растет на дереве подобно всякому плоду, она живая и двигается, значит, относится к мясу и значит, её стоит пожарить.
К счастью, у него должна быть зажигалка.
И он уже с готов вырвать эти Сады Придонья.

Отредактировано Dědek (2015-05-14 22:20:23)

Внезапно домового осенило: а вдруг он в старых часах с песком? Перевернутых?.. Тогда, выходит, все тут перевернуто, и скоро оно перевернется обратно. Тогда песок улетит быстро-быстро вон на ту сторону, деревья с ним, и, собственно, деревья в силу такой нехитрой операции перевернутся и окажутся полноценными деревьями, а не черными кривыми ветками. Черный кривые ветки - наверняка корни. И как только весь песок упадет, у него будет шанс вернуться домой, ведь верно? Не может же песок вечно падать. Ладно. Подумаем не о песке, часах и бредовых идеях, подумаем о более насущном...
Сокрушаясь на счет того, что силы Домового явно покинули без целительной поддержки молока и сосисочек, и смиренно сокрушая дерево, Дерек напоролся на факт того, что дерево упрямым образом сокрушаться отказалось. Совсем-совсем отказалось, так что сколько ни прикладывай сил дух домашнего очага, средства возведения этого самого очага у него не появлялись. Своими ручищами он мог и настоящее дерево, полноростное, выдрать! А тут такая пародия, и как отчаянно сопротивляется. Тьфу на неё.
Тем более, тьфу на такую, потому что в ней абсолютно внезапно появился рот и назвал Домового ебанутым. Вот беда-то, его назвало дерево ебанутым. Здесь целых два пункта, которые можно подвергнуть серьезному обмусоливанию.
На момент Фокс выпал в самый настоящий транс, отчаянно пересобирая картину окружающего мира. Интересно, как долго его будут преследовать такие дикие  странности?..
Впрочем, он был рад. Теперь ему есть, с кем дискуссировать на предмет плохого санты, песка и яблок, и всего того, что на данный момент огорчает заплутавшего. Все-таки, на безлюдье и ива собеседник! Может, она способна даже сказать, что делать! Уж неизвестно, стоит ли слушать, кхм, дерево, но раз уж больше ничего не остается.
- Воу! - он присел рядом с деревом, руководствуясь тем, что они должны быть примерно на одном уровне для комфортного разговора. Правда, ориентироваться в нахождении лица на дереве оказалось непростой задачей.
- Не знаешь, как отсюда выбраться?

Любопытное деревце, однако.
Интересно, могут ли деревья курить и способны ли накуриться до одури? Во всяком случае, это накурилось. Или напилось? В пустыне, наверное, отменное удовольствие. Вот только посмотреть на эту деревянно-счастливую харю и послушать её лелеющий бред!..
Вообще, у Домового была шикарная реакция на подобные бессмысленные фразочки. И на фразочки тп. И вообще на многие фразы. Она содержала в себе и скепсис, и любопытство, а звучало воистину божественно - под суть его натуры, в общем.
— Чё? — дерево ещё зашевелилось, пытаясь. видимо, своими культяпками показать какое-то мимическое движение. У него ничегошеньки не вышло, и вообще, оно озадачило Дерека. Противное дерево. И глаза противные - все время меняют направление взора, трясутся, как треклятые. Но хотя бы концепция  спеременой времени оправдывает его предыдущую идею. Одна беда: кто б знал, зачем.
Впрочем, дерево решило перейти на язык понятный, что домовому пришлось уже по душе.
— Вы ж деревья, — произнес совершенно логичную фразу дух. Это же так очевидно, что вопрос даже странный!
— Говорящие, но это не так уж и удивительно, — заметил он. Сила цивилизации порой казалась Фоксу немного большей, чем она являлась на самом деле. Хотя сейчас он уже начинал запутываться: он в часах или в Испании с цивилизацией? Вот понимай ещё.
Недоверчиво Дедек глянул на яблоко в пакете и задумался. Жрать яблоко, которое побывало  сего обувью? Идея потеряла привлекательность. Да и вообще, вдруг ему плод ещё один понадобиться (кто знает зачем...)? так что, напрягшись, он выдрал ещё одно и, как и было сказано, попытался сожрать, не глядя на глазки. Ну и наркомания.

Яблоко зашипело, завизжало и послушно проглотилось. Оно не оказалось вкусным, да и вряд ли было способно удовлетворить чей-нибудь голод или жажду. И что за фигня?
Ой.
Ножки. То есть, уже корни... Хорошо, что Дерек снял обувь. По крайней мере, она теперь в порядке.
Становиться деревом - не очень приятное занятие. Хотя, кажется, дальше ног обращение не пошло... Оно, наверное, и неплохо, но определенно некомфортно. Зато теперь он чувствовал каждую песчинку, что было в некотором роде приятно... Пусть и куда меньше, чем наличие двух нормальных ножек.
На некоторое время Домовой растерялся. Перспектива быть где-то вечно, расти себе и не поддаваться никаким встряскам не очень его и пугала, но усыхание показалось отвратительным, как и бездеятельность. Кажется, бездеятельность даже больше - это же какая скука, целый день сидеть на одном месте и это место оставить в полном покое да самотеке!
Для начала он постарался подвигать кореньями. Может, если их достать, из них выйдут неплохие, пусть и длинные, ноги?.. Можно даже самому наклониться и попробовать.
— Да заткнись ты, у тебя, похоже, маразм от сидения на месте завелся, — попробовал заткнуть неприкаянное дерево дух. Вообще, это плохое дерево - ещё жрать яблоки заставило. Что от него ещё можно ждать?..
О, кстати.
А если съесть второе яблоко? Запустится ли обратный процесс?
С этой мыслью Домовой быстренько захрумкал ещё один глаз. Кстати, а глаза у этих деревьев откуда? Они, вроде, так же как и он только корнями в землю, а верхушка-то человечья.
А потом он решил, что подружиться с деревом - неплохая идея. С ним, похоже, ещё долго придется просидеть — может, подскажет чего. Правда, не хочется, но для паники ещё рано. Вот если от яблока хуже станет, или если яблоки вырастут - вот тогда да, тотальный...
— Если хочешь что-то сказать, ворчливое создание, можешь рассказывать хотя бы анекдоты. Ты их, наверное, много придумать успело. Или ты тут недавно? Если хочешь, могу рассказать, как там, откуда я упал. Странные тут, кстати, методы транспортировки. И пески тоже странные.

Отредактировано Dědek (2015-06-05 11:03:22)

Домовой уже успел пожалеть о том, что нашел говорящую иву. Ива была несносной.
Что она вообще несет?
Бла-бла-бла.
Ну, видит Дерек твои глаза-шарики, щелкай по ним сколько угодно. Вылезла, блин, девица на бел свет. Сверкает обвисшей кожей да костями, расталкивает живность своими кореньями. Вытащиться за ней?.. Уже кажется не такой привлекательной идеей. А дерево болтает...
Кто не там, что не там, как выросли, что за корень бед?! Бесполезный старик. И яблоко тоже бесполезное — ни корней новых не выросло, ни ног. Пфе.
Зарытый плод ещё какой-то неизвестного места нахождения и предназначения. Что будет при изъятии плода, Дерек не понял, как плод выглядит и где его искать — тоже. Да и с чего верить маразматику?..
Ах да, Фокс, ты в пустоши с серым поднимаемым песком и ногами корнями. Пожалуй, можно верить уже во все. И делать больше все равно нечего, разве что считать песчинки, как этот кусок трухи.
— Как он выглядит-то, и где его доставать? — Дерек попробовал корнями поискать что-то в почве. Вряд ли все так просто, но делать, пока до части садов Придонья дойдет вопрос, все равно нечего.
— Остальные тоже разговаривают? — спросил он, окинув взглядом другие деревца. Если они могут передвигаться, почему решили смирнехонько стоять только в этом месте?.. И почему они просто стоят, даже не болтая?

Отредактировано Dědek (2015-06-07 11:11:57)

Бесполезное дерево.
Трухлявое дерево.
Черт, да оно уснуло во время разговора!
Похоже, искать неведомый корень всех бед придется самостоятельно.
Домовой почувствовал себя некомфортно. Корни явно мешали его жизнедеятельности. И не только тем, что с ними не полежишь, не почешешься и так далее: они словно вытягивали силы, что было уж очень некомфортно.
Корень своих бед. Что бы это могло быть?
Если понимать буквально, то корень своих бед сейчас растет там, где раньше у Дерека были вполне симпатичные, пусть и волосатые, ноги. Корень этот не очень симпатичен. И что с ним, с корнем, делать? Даже если найдешь другое коренье.
Логично постановить, что корень находится под землей... Если это на самом деле корень, а дерево не выиграло в номинации запутанных фразочек.
А если это корень образный, то он может быть всем.
Ну.
Черт.
Для начала Домовой попробовал запустить кореньями поглубже. Ну, мало ли. Если он найдет что-то под землей, отличное от продуктов разложения, вот радость-то будет. Можно будет торжественно наречь себя что–то–искателем, посмертно. В этом немножко сумасшедшем мире. Так же он попытался начать передвигаться от плантации. Хорошо было бы поискать и там, но под этой кучей кореньев можно будет сыграть только в замечательную путаницу.

Иногда лучше выбрать воробья в руках, чем синицу в небе... или журавля в небе? или цаплю? или синицу в руках? Черт с ними, с птицами, в орнитологии Дерек не силен. Синице-воробей был, в общем-то, тяжелым призом и без журавлей. Новообретенные конечности от движения раздирало на части — один черт (кстати, а он тоже возродился?..) ведает, каким образом старикашка не повизгивал, когда показывал финты корнями.
Путешествовать с помощью таких лишений явно не вариант. Если в Домовом ещё не поселился маленький берсерк. От скуки Дедди спросил пустыню, где берсерк, адресуя это, разумеется, своему личному. Свой не откликнулся. Значит, он ещё не завелся. Надо завести, а заодно залить стали в свои круглые: судя по недавно узнанным сведениям, такие приготовления могут немало понадобиться духу. Война между богами. Только подумать (а подумать, кстати, времени скоро будет мно–о–ого), какого черта ему может прийтись в ней участвовать? А черт, к слову, и найдется.
Другие куда-то отдалялись. Так даже лучше, корни не будут мешать. К чему думать, какого хрена? Если так думать, то можно до сих пор думать о Санте, мешке и сосисках. Может, глубина это пространственный телепортатор.
Пришлось приложить больше усилий, чтоб достать эту штуку. Интересно, что это? Может, тот самый корень... В любом случае, это — единственная зацепка. Ни к чему её терять.

— Кидай! Кидай!
В детстве у Домового был оглушительный голос.
Светлый мальчик рядом подтвердил это, зажмурившись и выпустив джойстик из рук — видимо, чтобы закрыть уши. Сердечки на углу экрана поредели, и Дерек, надуто глядя то на экран, то на исполнителя роли Дейла, произнес:
— Ты опять!..
Сега, как и комплект из нескольких игр на ярких оранжевых кассетах, принадлежали какому–то там знакомому и была щедро преподнесена на один день. Так что время следовало экономить — вот Фокс и экономично не оканчивал фразы.
— Давай в мортал, — предложил блондин, и Дерек с явными неудобствами полез переставлять кассеты, — Я на кабале.
Неудобство диктовалось тем, что разряжен мальчуган был, как рождественская елка. Иногда, пусть и редко, они с мамой наряжались во что-то, явно бунтующее против догм вкуса и удобства в качестве акта поддержки цыганской автономности.
В какой-то момент Дерек обнаружил в руках какую-то штуку, выбивающуюся из окружающей среды, похожую на сферу. Будь он постарше, наверняка бы заметил сходство сферы и яблок эдема из креда ассасинов (и побежал бы вопить, что, мол, ничто не истина и далее по плану...). А в другой руке оказался пакет. С какой-то вонючей обувью и черными непонятными крупицами.
Дерек махнул копной волос, лезущей на глаза, посмотрел на друга и снова на сферу. Он вспомнил вчерашний сон, где он был большой, ходил по каким–то странным местам и занимался странными делами... Он даже помнил — мешок Санты. Какая глупость. Даже он знает, что Санты нет. А пакет есть. И обувь.
А. Черт с ним. Дедди с силой воткнул кассету МК в приставку, откинув бутсы в сторонку и держа сферу в руке. Сега с треском развалилась.
С круглыми глазами мальчик посмотрел на друга.
Он не помнит его имени. У него в руках сфера. Он чувствует себя неправильно большим. Он знает, что то, что случилось с приставкой уже когда-то было. И у него обувь, о существовании которой он совсем не помнит.
— Ма–а–а, — он посмотрел в коридор. Ма была на кухне. Она беседовала с подругой.
Домовой не понимал происходящего. Совсем ни капельки. Он запутался. Глупые сны, никакой толковый Домовой не доверяет глупым снам, в них есть и чуйка, и игры сознания. Но... Какие ещё Домовые? Их же нет, как и Санты. Хорошо бы откинуть эти мысли. И поиграть в МК. Но Сеге, кажется, капут.
И этот белобрысый молчит.
— Я её сломал, — констатировал факт Дер. Слабо толкнул обломки ногой. Крепко взял сферу в обе руки, попробовав её покрутить, сломать, а в конце попробовал даже погрызть, обслюнявив поверхность.
— А это не могу, — ему всегда казалось, что если есть сфера, то значит, есть что-то внутри неё. Какой-нибудь особенный приз.
— Меня убьют, — констатировал ещё один факт мальчик, подразумевая праведную кару за поломку приставки. Пусть и от праведной кары можно было убежать, поиграв во дворе до вечера, темному казалась идея покинуть дом такой... неправильной?

— Ничего, — моментально ответил Дерек. Вот кому–кому, а маме об этой поломке знать вообще ни к чему. Никто в личной истории юного цыгана на люлей добровольно ещё не соглашался, а стать первым не больно хотелось. Больно. Правда, смотрит она так, что сразу в могилу хочется. Мама. Ну сломал приставку, но не хотел же. Стыдно. Ой–й–й люлей сейчас будет, в страхе Фокс даже попытался закрыть свой косяк спиной, поменяв положение в пространстве.
Когда мама задает вопрос, Дедди оглядывается вокруг, словно не понимая, о чем ему говорят. Но она не заметила поломки, что приносит мальчику облегчение. Ненадолго. Она смотрит так, что становится страшно и без почившей с честью сеги. Когда его глаза свелись на сфере, он посмотрел на неё с таким удивлением, словно впервые увидел. Наверное, он думал, что она давно пропала. Или раскололась. Но сфера подобных тенденций не проявляла, оставаясь все такой же целой, невредимой и на руках.
Ой.
А что с ней делать и откуда он её взял? Вроде бы, ниоткуда. Она сама взялась и сама самозабвенно лежала. Мальчик испугался, не зная, что делать, но спрятал сферу за спину.
А тут ЯВИЛОСЬ НЕЧТО.
Ма. Это была совсем не ма, потому что ма никогда так на него не кричала. То есть кричала, но не за то, что он что–то в дом приносил. В дом что–то приносить в семье цыган — вообще невозбранимое дело, хоть вещей, хоть коней, хоть детей. Не сказать, что семья поддерживала общенациональные традиции, но...
Ладно.
Отошли от темы.
Не зная, что делать от такой вопящей непонятной мамы, Дерек, вспомнивший свое предыдущее сомнение и присовокупив к нему это, преступил порог святого "Не бей девочек" и запульнул в мамашу пакетом с обувью. Он решил, что это оптимальный вариант. Ну. Что ещё ему оставалось делать?
Оу. Цыгане. Дерек.
Ему сейчас начало казаться определенно странным то, что он принимает все это на свой счет.
Он же Скотт. Скотт Ходжес. Был когда–то, то есть, а Скотты вроде не цыгане. Или цыгане? Это странный вопрос.
Мальчик, который уже плохо понимал, кто он тут такой и что вообще творится, любопытствовал, что там с женщиной и пожевывал данную ему небесами сферу. До сих пор казалось, что это какая–то чертовски важная штука, и именно она несет в себе решение проблемы. Какой–то. Из этих. Из всех этих проблем, в которых он то дерево, то мальчик, то домовой, то цыган, то арабский летчик–рекордсмен по плаванью из премьерной лиги.
Ну, в чем он точно уверен, так это в том, что он Скотт Ходжес, и что он никогда бы не запульнул пакет в свою мать. Но он сделал это, так что был железобетонно уверен, что это впереди — не мама. Или, в крайнем случае, не его мама, а мама какого–то мифического домового–цыгана, не отличающаяся умом и сообразительностью. Кто он ещё, кроме Скотта Ходжесса, он пока не мог толково сказать, но в памяти уже показывались очертания мамаши. Не, эта точно не та.
Кстати. Кто–то он ещё кроме Скотта, но в этом он уже не уверен. Но пытается. И слюнявит сферу, в надежде, что она что–то даст.

Отредактировано Anubis (2015-08-24 03:01:57)