Пролог

Это случилось в тот момент, когда он увидел её лицо. Тогда, вот так внезапно и безо всякой логической причины, пришло его первое осознание. Он не мог заглянуть далеко в будущее — эта возможность всегда была для него огражденной. Но уже тогда в его голове стал звучать вопрос: «Зачем?». 
Действительно, зачем он увидел её лицо? Растерянность, отразившаяся в этих блеклых, всегда таких равнодушных глазах, повергла его в ужас. Её бледный, бесстрастный лик вмиг стал знамением; внутри него всё клокотало и суетилось — мозг человека отторгал божественную информацию. Та, что называла и осознавала себя мойрой, не знала ответа. Та, что творила судьбы, не могла сотворить ничего.
Лучше бы он не видел этого лица.
То был миг, когда он осознал: с этого дня все покатится по наклонной.
- Как она?
- Без изменений.
Он машинально кивнул, и снова спросил себя «зачем?». Было ли то согласие, или же ответ — теперь это не имело никакого значения. Он больше не видел её лица.
Массивная дубовая дверь поддалась с тихим скрипом. Свет коридора — такой ненавистный, когда в голове сплошные тучи — сменила густая, шершавая полутьма, объедающая стены спальной. Здесь пахло затхлостью и болезнью. Этот запах жадно бросался в ноздри, и ритм дыхания послушно замедлялся.
Как будто замедлялось само время.
- Не смотри так на меня, Джордж, - тихий и слабый, но все же твердый голос ласково коснулся его ушей.
И если бы он мог только слушать его! Каким певучим он всегда ему казался, как сладок был он в минуты её порывов, улыбок, пения. Даже сейчас, когда силы её были почти на исходе, звук её голоса казался бархатным, живительным, спасительным.
В его горле тут же пересохло. Он не мог не смотреть, но видеть это было больно. Такая хрупкая, тонкая, белоснежная, словно пух, она тонула в огромном, громоздком ложе, будто сковавшем её со всех сторон; оно держало её в тени темного балдахина, накрывающего её подобно гробовой крышке. Но невыносимей всего было смотреть на эти черные змеящиеся пятна, язвами сжирающие её некогда прелестную, фарфоровую кожу; они как будто помогали темноте проглатывать это светлое, но такое ослабевшее, создание. Она словно вот-вот должна была раствориться в этой мгле.
- Я позову Асклепия, - прохрипел он, ошеломленный её видом и собственной беспомощностью.
- Нет, - мягко отозвалась она. Он, кажется, и не позволил бы себе уйти - так и замер у двери со взглядом, полным сдерживаемой боли, - лучше побудь со мной, - она подняла ладонь, и даже это простое движение далось ей с видимым трудом. И все же улыбка — такая светлая, щекочущая сердце — легла на её бледные губы.
Он рванул к ней. Вся горечь, что накопилось в нем за эту неделю, вырвалась наружу. Ухватив её за руку, он порывисто прижался к ней поцелуем. Ком в горле не давал дышать.
- Почему..? - только и удалось ему выдавить из себя.
Ева снова улыбнулась ему. Он не видел, но ощутил это всем своим существом. Теплота нежно разлилась по телу — успокаивающая, упоительная.
- Он уберет только следствие. Но не причину, - она аккуратно коснулась большим пальцем его горячих губ, - пусть будет напоминанием... Что следует поторопиться.
Она словила на себе его изможденный, лихорадочный взгляд. Что-то в этих зеленых глазах заставило её испугаться. Он молчал, даже не догадываясь о том, что вся его суть о чем-то отчаянно кричала. Ева встревоженно коснулась его светлых волос.
- Ты весь горишь, мой милый...
- А ты совсем холодна.
Он произнес это едва слышно. Она остро ощутила, как сжалось её сердце от его слов. И еще больше — от его тона.
- Я не умру, - неожиданно уверенно, даже жестко отозвалась она, и это усилие далось ей ценой жуткого приступа кашля, - но... если не поспешить, погибнут многие другие.
Джордж смотрел на неё немигая. Она закрыла глаза, и глубинный её вдох отозвался судорогой на лице. Он заметил, как несколько черных разводов, подобно червям, продвинулись вдоль её вспотевшей шеи.
Она выдохнула:
- Они боятся смерти от его рук... Но смерть наступит куда раньше... если...
- Не напрягайся, - он сжал её ладонь в своей, - я понимаю. Я смогу убедить их.
- Поторопись, - прошептала она из последних сил, готовясь вновь погрузиться в сон, больше похожий на кому, - земля чернеет...
____________________________________
Пятно исчезало и появлялось вновь. Стоило ему отвлечься и забыться — черная жижа, похожая на кляксу, обхватывала указательный палец почти целиком.
Кляксу можно смыть. Но эта дрянь была куда въедливей.
Она была черной, потому что не имела цвета. По сути она не имела ничего — ни запаха, ни формы, ни обозначения. «Ничто» - так можно было бы это назвать. Оно проглатывало видимое, определенно лишнее в этом мире. Оно питалось энергией.
Хайнц следил за этой расползающейся блямбой с любопытством школьника, поймавшего гусеницу. Можно было даже подумать, что он забавлялся, заставляя пятно то появляться, то исчезать.
Ему хотелось знать, когда же пятно пойдет дальше — к ладони и запястью. Когда достигнет других частей тела?
Однако пока «ничто» покрывало только палец. «Зачем?» - вдруг отдалось эхом в его голове. С чего бы? Кажется, материя стремилась избавиться от непрошеных гостей. Или же это было что-то другое?
Зазвонивший телефон вывел его из задумчивости. Пятно вмиг скрылось, и Хайнц рефлекторно пошевелил пальцем, будто проверяя, работает ли он так, как нужно.
Он снял трубку.
Сухая, бесцветная тишина кабинета, заставившая застыть все вокруг, растворилась в шорохе искаженного голоса, раздавшегося в телефоне.
И если до этого лицо Рейхарда было совершенно бесстрастно, то в следующее мгновение в его глазах мелькнуло выражение едва заметной, воодушевленной искры, а на губах отразилось некое подобие улыбки. Ничего не сказав, он повесил трубку. Равнодушная его фигура как будто наполнилась жизнью.
Или, быть может, азартом?
- Белый флаг, значит... - отметил он с былой задумчивостью. Однако теперь в этом тоне отчетливо прозвучали ноты угрожающего довольства.

Переговоры

- Четыре по периметру. Двое на крыше. Еще трое — в радиусе двух километров.
- Поняла. Следует выслать группу перехвата?
- Не-а, - немного отдалив зум бинокля, Хайнц обнаружил такого же смотрового, вперившего взгляд в него самого - а, еще один на крыше точки зет.
Этому Хайнц тут же по-братски помахал. Тот, опешив, что-то торопливо передал по рации.
- Кто-то еще?
Хайнц поспешил спрыгнуть с вышки вниз и укрыться в тени бетономешалки. Из-за прыжка слетел переговорный наушник, и недоуменное «мистер Рейхард?» осталось неуслышанным. Поправив капюшон и гарнитуру, а также надев солнцезащитные очки, он отозвался:
- Да. Кое-кто прячется.

Грант отложил рацию. Итак, был замечен смотровой Ордена. В этом не было абсолютно ничего удивительного — естественно, Орден должен был подготовиться к нападению на случай сорвавшихся переговоров. Значит, задействован должен быть как минимум отряд. И если раскрыт один, значит скоро откроются и остальные. В интересах Совета было обнаружить всех как можно скорее.
Ведь абсолютно не факт, что всё пройдет гладко.
Местом проведения переговоров был выбран пустой одноэтажный новострой на окраине Нью-Йорка. В радиусе километра — сплошные стройки и железная дорога. И если днем здесь мрачно пустовали только готовые к сдаче дома, то ближе к вечеру, с уходом рабочих, местность становилась пустынной совершенно. Подготовка засады весьма проблематична, само её наличие — очевидно; тем не менее, представители Совета пришли к решению расставить своих людей на случай возможной атаки. Более того, не было никаких сомнений в том, что Орден поступит по тому же принципу.
- Эй, Клэр.
- Да, мистер Рейхард?
- Сыграем?
- Я слушаю.
- Вычисли и взломай все одиннадцать пользователей. Если справишься быстрей меня, пока я буду разбираться вручную... Угощу тебя кофе.
- А если нет?
Последовала небольшая пауза.
- Убью.
Хайнц стянул кожаные митенки, сменив их на перчатки, чтобы не оставлять отпечатков. Молчание в наушнике он скоро прервал сам:
- Шучу.
- Знаю. Я уже приступила ко взлому.
- Ах ты..!
Переговорный пункт был абсолютно пустым. В доме отсутствовала какая-либо мебель. Потому обе стороны озаботились о том, чтобы дипломаты могли и присесть, и писать, когда появится такая необходимость. Именно поэтому посреди будущей гостиной торжественно высились целых два стола и четыре стула. За который из них сесть — являлось первым тактическим решением, определяющим ход будущих переговоров. Ева, ультиматумом добившаяся роли дипломата, попросила усадить её за стол Ордена — несмотря на рьяные протесты Джорджа. Он справедливо отмечал, что позволять Ордену принимать ведущую сторону значит целиком зависеть от его условий. Ева это отлично понимала.
Переговоры начались в половину шестого пополудни. Противоположную сторону стола занял человек в черном деловом костюме. В его жестах и мимике сквозило уверенностью и отпечатком какой-то темной ауры, вызывающей беспокойство. Во всем остальном то был в меру приятный персонаж. Метнув взгляд на сидящую напротив — совершенно бледную и как будто едва дышащую, испещренную разводами, — он спокойно поинтересовался:
- Вы уверены, что способны вести беседу в вашем состоянии? Орден примет любого представителя Совета.
- Благодарю за беспокойство, но я в полном порядке.
- Что ж, превосходно. Меня зовут Рик Пресман. Сегодня интересы Ордена буду представлять я, - он достал из кейса небольшую папку и деловито положил её перед собой, - и раз уж мы коснулись этой темы, первое, что бы я хотел отметить прежде, чем мы начнем: Орден рассчитывает на максимальное доверие представителей Совета, и настаивает на исключении из беседы всяких посторонних лиц, что могут...
- Совет отказывает в этой просьбе, - холодно отозвался Джордж, о ком, очевидно, и шла речь.
Стоя неподалеку Евы, он следил за каждым движением Рика с особым, пристальным вниманием; Пресман же старательно делал вид, что этого внимания не замечает.
Ева склонила голову.
- Я понимаю. Джордж, будь любезен...
- И не подумаю, - тон его был категорическим.
- В таком случае мне придется потребовать.
- Ты понимаешь, что останешься наедине с этим...
- Не в его интересах срывать переговоры. Как и не в моих. Будет лучше, если ты не станешь вмешиваться. Это приказ основателя. 
Несмотря на очевидную слабость Евы, тон её был полон решимости. Джордж вышел молча. Его гнев, однако, казалось, можно было почувствовать и через закрытую дверь.
- Благодарю, - произнес Пресман, достав из кармана пиджака какой-то предмет. Он аккуратно положил напротив Евы небольшой кусок горного хрусталя, - возьмите в руку, пожалуйста. Это маленький подарок в честь будущего сотрудничества.
Ева взглянула на Пресмана с удивлением.
- Откуда он узнал, что приду именно я?
- Это было бы лучшим вариантом.
С некоторой опаской она все же взяла камень и сжала его в кулаке. Прохлада, исходящая от него, вмиг передалась коже, и как будто стала сочиться сквозь неё. Слабость, к которой Ева уже успела привыкнуть, отступала.
- Итак, приступим, пожалуй, - предложил он деловито, - мы готовы выслушать ваши требования. Пожалуйста, предоставьте список.
- Пожалуйста, - Ева протянула необходимую бумагу.
Её рука вновь приобрела цвет молока, выглядела здоровой, чистой, крепкой; силы, в которых она так нуждалась, невероятным образом возвращались к ней; и все же эта странная забота, это странное вмешательство были неуютными. Гея не желала доверять Хаосу, но была вынуждена это делать.
Рик надел очки и принялся изучать документ. Требования были вполне предсказуемыми и естественными для ситуации. По типу: «Гарантия неприкосновенности представителей Совета будущего отряда со стороны представителей Ордена», «Согласование и одобрение главами Совета отобранных для операции кандидатов Ордена», а так же «Немедленный отход и расформирование представителей отряда Ордена после достижения целей операции на последующий час в целях безопасности представителей отряда Совета». На последнем Рик остановился:
- То есть вы хотите, чтобы представители Ордена после определения и опознания точки икс немедленно покинули территорию?
- Это послужит гарантией того, что не начнутся беспорядки.
- Как только точка будет найдена, её координаты станут известны всему Ордену. Поэтому даже отход отряда в сущности не изменит ничего.
- Вы сейчас открыто заявляете, что планируете достать оружие после окончания операции?
Рик снял очки, устремив на собеседницу холодный, колючий взгляд.
- Я лишь напоминаю, что перемирие является только временным. И данный пункт очевидно говорит о желании Совета присутствовать при исполнении лидером Ордена завершающего этапа операции. При этом членам Ордена навязывается необходимость находиться в неведении происходящего.
- Черт... - раздраженно бросил Грант, устало откинувшись на спинку кресла.
Надежды на то, что представитель Ордена не обратит внимание на эту тонкость, было мало, и все же изменения в требованиях уже влияли на будущие планы. Это и раздражало, и подогревало интерес одновременно. Следовало еще выслушать ответные требования; возможно, именно там удастся обнаружить лазейку. Но... что дальше?
Грант нахмурился. Гея была худшим вариантом на роль дипломата: сейчас это только подтверждалось. Её слабость и святая уверенность в том, что Орден будет держать слово, доводили его до белого каления. Её политика полного согласия — до настоящего бешенства. И все же Гранту не оставалось ничего другого, как молча следить за этим разговором, укрывшись в подвале. Пока не обнаружены враждебные действия, высовываться не следовало. Если Гея выяснит, какую деятельность развернул Зевс за её спиной, проблем не оберешься.
- Хорошо. В таком случае, Совет обязуется обеспечить отход собственных представителей сразу после отхода представителей Ордена.
Пресман внимательно взглянул на преобразившееся, светлое лицо собеседницы. Его выражение было совершенно бесстрастным.
- Согласен. Тогда наш первый пункт, - он приосанился и сузил глаза, - так как условия проведения переговоров были нарушены...
Грант вскинул брови и резко подался вперед.
Ева замерла.
Клэр весело заявила:
- Шесть против четырех, мистер Рейхард.
- Против пяти.
Хайнц выпрямился, как только отобрал телефон у распластавшегося на крыше смотрового. То был последний из десяти.
Раскрыв корпус, он ловко сменил одну карту на другую — с вирусной микросхемой Континуума.
- ...У нас есть особое условие, - продолжал Рик.
- Как нарушены? - нахмурилась Ева недоуменно, - о чем речь?
Грант напряженно вслушивался в разговор. Неожиданная вибрация телефона заставила его вздрогнуть от неожиданности. Он с раздражением взглянул на экран:

- Представители Совета заполонили всю близлежащую территорию, - спокойно отметил Рик, - начинать сотрудничество с такого неуважения — недопустимо.
- Он... здесь, - ошарашенно прохрипел Грант, тут же порывисто схватив рацию, - всем постам! Хаос поблизости! Повторяю: Хаос — это опознанный смотровой Ордена! Ищите его, прием!
- «Ищите»? - послушалось в ответ сквозь щелчки помех, - не «прячьтесь» и даже не «будьте на чеку»?
- ...Именно поэтому Орден требует в заложники главу и руководителя Совета, - глаза Рика блеснули в свете уходящего солнца, - по последним данным, он находится в этом здании.

Не услышав ответа, Хайнц отключился.
- Клэр, - он приставил пальцы к наушнику и улыбнулся, - ты молодец. Отбой.
«Посмотрим, как долго мы сможем прослушивать его личный отряд».
Подняв голову, Хайнц закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Еще никогда он не чувствовал энергию Зевса так близко. Еще никогда она не была столь насыщенной и ощутимой. Он вникал в неё, пробовал, изучал. То было жадное чувство.
Грант сжал кулак. «Ах ты ублюдок...», - мысленно взгремел он. В висках пульсировало от бешенства и нервного возбуждения. Он с раздражением отбросил уже бесполезную рацию.
Ева сглотнула. Побледнев, она некоторое время молчала. Но после твердо заявила:
- Я готова полностью отдаться под юрисдикцию Ордена. Как руководитель Совета.