Пришло время посетить второго из трех гостей. И выбор пал не на Отца отцов. Серьезный разговор Богиня решила оставить на последок. И этот разговор обещал быть долгим, хотя кто знает. Возможно не на столько как мог бы быть. Все одно, это будет.
Вот, в непроглядной и холодящей тьме появилась она. В том же белоснежном шелке, в покрывающем голову капюшоне, скрывающим ее лицо. И отпрянула тьма, словно растворяясь в неведомом блеклом источнике света. От Хель веяло тленом и холодом, пробирающем до мозга костей.
Врата видит каждый гость пришедший по своему. И настолько прекрасные врата Хель видит впервые. Хельхейм предстал в глазах гостя великолепием белоснежного мрамора. Богиня смотрит на него и чувствует то прекрасное, что так долго томится в недрах ее холодной души. Преграда так и норовит треснуть, высвободив весь напор чувств и эмоций. От Бога света так и веет  теплом. На мгновение, Хель показалось, что, возможно, и она кому-то нужна, и что даже ей это не чуждо, но...  Богиня прекрасно понимает, что это всего лишь чуждое влияние на ее живую половину и виновник этого стоит прямо перед ней. он источает это благо вездесущее, подобно как от Хель веет холодом и тленом. Врожденные качества двух противоположностей, и с этим ничего не поделать.
- Приветствую тебя, Бог  света и всего живого, сын Одина, Бальдр, - не громко, но достаточно твердо произносит Хель, протягивая руку гостю. Шелк рукава ниспадает к локтю, обнажая ее. Пред Бальдром протянута кость с ошметками гниющей плоти, та кошмарная часть двуликой Богини смерти, что и определила ее судьбу. - Я слышала слова Отца Отцов. Что же ты мне хочешь поведать?
Холодная и строгая. Она смотрит на Бальдра сверху вниз, ожидая его реакции. Прекрасный ас, возможно самый прекрасный из них, но. Даже это не трогает Богиню смерти. И это доселе непонятное и шибуршащее в душе чувство, оно постепенно становится мерзким в своем непривычном ощущение. Сейчас все же главное иное: Богине важна реакция. Ну, и наверное, малейшая толика интереса. "Неужели он таков, каким его описал отец? Что я должна понять, пообщавшись с ним?"

Светлый гость принял руку Богини смерти. Но… Обычно, было достаточно и простого рукопожатия или прикосновения. Многим и это давалось нелегко, при виде кости и гниющих ошмётков плоти. Этот же… Бальдр не просто принял в знак приветствия руку Хель, он еще и приклонил колено, при этом коснувшись кисти ее губами. Тепло, непонятное и чуждое, словно отдаленным, но громогласным эхо, прокатилась по телу. Не сложно было определить источник. Эта теплота, словно обжигала холодную душу Владычицы Хельхейма. Одновременно приятное и томное, и мерзкое, неестественное и чуждое. А что можно ожидать от Бога весны, возрождения и света? Наверное, сейчас это влияние, которому никто и ничто живое не может противиться, так же неприятно ему, как и ей. Все же, то тепло, что исходит от ее гостя и тот холод, что излучает хозяйка. Они оба это чувствуют. И пусть Хель двулика и не в полной мере ощущает это, но все же, не заметить это нельзя. Оно инородно, чуждо и этим кажется мерзким и приятным одновременно.
Богиня медленно вынимает свою руку из теплых рук аса, опуская ее вниз, и белоснежный шелк вновь скрывает ее уродство. Хель откидывает капюшон. Нет смысла что-то скрывать или прятать. Она такая – какая есть, и пусть это считается мерзостью для асов, но там где она родилась – этим положено восхищаться. К тому же, именно это кошмарное уродство когда-то и определило ее принадлежность к миру мертвым. Пред Бальдром стоит она, пол лица прекрасное, подобно асам и вторая половина на столько отвратительна, подобно мертвому трупу, плоть которого давно изгнила.
- Приветствую тебя, Владычица Хельхейма, богиня мира мертвых, дочь Локи и Ангрбоды. Я... ищу тишины и покоя. Моя сила становится слишком опасна... для живых. Мне и Отцу нужно время, чтобы найти возможность не причинять никому вреда.
«Ну, хотя бы он сам понимает, что это не болезнь, как это описал Локи. В общем, у всех и каждого свое понимание и взгляд на одни и те же вещи. Но… Неужели Локи покорен этим теплом, этими чувствами, которые так и норовят проснуться из недр души. Хм… Если даже мне это не чуждо, так с какой же силой он на других влияет. Как же мне его жаль», - Хель слушала своего гостя и размышляла. В любом случае, она уже дала свое согласие. Так что, теперь осталось лишь пообщаться с тем, кого ей доверяют укрыть. Но, вот причины Хель остаются чуждыми. Неужели в этом светлом Боге может таиться то, что не под силу ему самому и не под силу даже самому Одину? Проявление слабости или полное отчаяние. Как бы то ни было, первый случая вряд ли бы их привел сюда.
- Я хотел бы... расплатиться один. Что может быть нужно самой Хель?
- Нет, - не громко отвечает Хель. – Каждый из пришедших сюда преследует свои цели, и не важно, что в сути они соединяются в одну. А хотел бы один - то и пришел бы один, - Богиня сделала небольшую паузу. – А что касается цены, - тяжелый вздох. Вновь они думают, что Хель согласится назвать цену, забывая, куда они пришли. Явившиеся к вратам Хельхейма должны сами назвать цену своей просьбы. А Богиня сама решит, насколько эта просьба для них важна, и насколько великую для себя цену назовут вопрошающие. Что может желать полумертвая хозяйка мира мертвых? Да и разве сейчас важно чего хочет Хель? Сейчас важно, что Бальдр может предложить ей.
- Что ты, Бальдр, можешь мне предложить? – легкая, почти заметная улыбка. Она, словно говорит, что не она пришла, и просить она ничего не будет, но… Она рассмотрит предложенное ей.

Понимала ли Хель сейчас суть слов Локи? разве что от части. он сказал, что пообщавшись с Бальдром, она все поймет. В принципе, ей это было интересно только от части. Все же, он тоже пришел и тоже предлагает свою цену за сохранение своего же тела. Ну, и естественно, что такому как он, который любит все живое, такому светлому, и бесспорно являющемуся самым прекрасным из всех асов, не особо прельщает, что платят другие. Ну, плата отца за сына еще куда ни шло, но почему Локи? Хотя, ему не все равно и он хочет этого, да и предложил то, что у него есть. И это предложенное хоть немного, но имело вес.
- Это очень печально. Другие не должны расплачиваться за мою слабость. Но кажется я понимаю..., -словно в подтверждение мыслям произносит Светлый Бог. Хель молчит, лишь смотря на него сверху вниз. Это непонятное влияние бога света потихоньку то ли утихало в груди Богини, то ли виной всему было прикосновение, а может быть она просто отвлеклась, задумавшись о другом. В любом случае, ей сейчас уже не было так мерзко, как ранее. Возможно, эти трое не просто так пришли и им в самом деле нужна помощь именно ее, а не кого-то другого. Теперь, было интересно выслушать что же ей может предложить тот, чье тело ей и предстоит хранить.
- Самое ценное, что у меня есть - это сын, Хела. И мне проще войти сюда обычным путем, чем предложить его, - мягкий голос и столь же мягкая улыбка.  Он словно делится. В принципе, Хель этого не надо, но и столь открытое общение ей не противно.
- Мне не нужна жизнь твоего ребенка. Я не убийца, - вздохнула Хель. Да, ее часто воспринимали как мерзкую заразу, в чей мир попадают все недостойные Вальхаллы. Та, с рождением которой родилась зараза, которая восседает на одре болезни и несет смерть. Но, это не такая уж и правильная версия существующего. Богиня смерти, Владычица Хельхейма поклялась заботиться о тех, кто прибывает в ее мир. Она не выбирает тех, кто приходит, и никого из них не выделяет. Каждый избрал свой путь еще живя, и тут у каждого своя дорога.
- Сила света, которая столь сильна во мне, что иногда становится неуправляемой, тоже ценна... но я не хочу разрушать твой мир и нарушать покой мертвых. Ровно настолько же, насколько я не хочу причинять вред живым, - это звучало как признание. Ну, и ответ на это было лишь подобие грустной улыбки, словно соглашающейся со словами наследника Отца Отцов. Хель улыбнулась той часть своего облика, которое было похоже на них - асов, а вот ее вторая - мертвая часть, так и осталась недвижимой.
Да, при этой беседе их было трое. И Хель прекрасно понимала, что ее сторожевому псу ничего с собой не поделать в присутствии Бальдра. Но тяжелый взгляд она все же подарила своему стражу, заслышав очередной тихий скулеж. Сейчас он напоминал чуть ли не счастливого щенка, которого дарят маленьким девочкам на день рождения. Такого белого и с красной ленточкой на шее. Вот только Гарм не был белым, в ленточку заменял кожаный ошейник с железными шипами, торчащими в стороны, но не касающимися густой короткой шерсти гигантского пса. Гарм отреагировал на взгляд хозяйки по истине щенячьими глазами, пытаясь выразить вину и понимание этого. Все же, Хель и сама чувствовала то, что превращало свирепого зверя в баловня. Оно и понятно, что ее мертвая половина как души так и тела препятствовала полноте влияния. А по сему, отлично и дополняло ее внутреннее равновесие, если вдруг оно нарушалось в ту или иную сторону.
- Я ничего особенного, кроме себя самого, не могу предложить тебе, Хозяйка Нижнего Мира. Вряд ли тебе понадобится такой бесполезный муж, тем более у меня уже есть жена. Но я слышал и то, что когда-то ты поклялась прокормить всех, кто попадет в этот мир. Прокормить и дать им всем успокоение.. ну или то, что они сами посчитают нужным для себя. Даже, если я буду находиться в глубоком сне, я смогу пустить туда тебя и вместе мы создадим прекрасные сады и поля, плодородные, урожайные и хлебородные, - эти слова даже удивили Хель. До сих пор, приходящие сюда никто не  предлагал ей то, что по существу было полезно. Но, она не просила и уж тем более не требовала платы от пришедших. Все было добровольно и каждый платил тем что имел, получая за эту плату одобрение Хель на то, что они просили. И вот сейчас слова Бога света ее удивляли. Причем, это было не то веселое удивление, а спокойное и тихое, практически не заметное. Разве что, стало немного теплее. Ее заинтересовало его предложение.
- А ты мудр, - не громко произнесла Хель. Да, ее прямота порой могла казаться безграничной резкостью. Но, к чему таить то, что признал для себя, поставив в своем разуме галочку. - Как муж ты мне не интересен. Хотя бы, по той причине, что у тебя есть семья, - холодные и не предвзятые слова. - А вот поля, которые ты обещаешь помочь мне взрастить, я могу принять как плату. Я не знаю как долго ты тут пробудешь, но, сколько бы то ни было, можно за этот период будет накопить на промежуток времени в двое больший, при этом не особо увеличивая потребление, - задумалась Хель, смотря на Бальдра.  Сейчас в голове Богини развернулась огромная прогнозирующая система, с многими "а если" и "может", естественно никакие "нет" и "да" не ускользнули от ее вариаций. Но, все же выходило все куда лучше, чем есть сейчас. В ее темном мире, в котором почти всегда осень, все же даже весной не бывает на столько отличного урожая, что бы все были непрерывно сыты. Но... все же, голод не царил в Хельхейме, и нельзя забывать, что это была заслуга Хель.