День здесь всегда был короче, чем в других измерениях. Казалось солнце только-только взошло и уже снова катилось обратно за горизонт. И эта практически постоянная гроза... Видимо поэтому не только его самого, но и Тора частенько тянуло сюда. Многие говорили, что "за приключениями". Но в отличие от него, визиты Тора чуть ли не благославлялись во всех кругах. Он улыбнулся, предчувствуя новую выволочку от старшего брата.
- И что тебя туда вечно тянет? А? - Эггдер озвучил вопрос, который задаст вскоре и его брат.
- Ледник. - Он мягко улыбнулся дозорному великану и провел пальцами по струнам его арфы. - Вы даже не представляете насколько там красиво.
- Ты всегда был странным и отличался от асов. - Йотун неодобрительно покачал головой, но даже такая раса, как они, не могла сопротивляться врожденному дару нравиться всему живому. Хотя, если быть совсем честным, этому конкретному великану он скорее всего нравился просто за голос. За каждое свое посещение этой страны, он платил новой песней. - Ладно, иди уж. Только помни, что обещал обходить стороной Альгрён. Таким, как ты там не место... Хотя Фьольвар только спит и видит, как пополнить свою коллекцию наложников последней расой.
Бальдр кротко опустил взгляд и кивнул - что тут скажешь. Старый страж прав. Была у них эта неприятная стычка в далеком детстве. Он уже пытался исследовать один эти места. Не очень славный момент его биографии. Даже Тор с ним после этого не разговаривал несколько дней. Откуда ему было тогда знать, что дом утех - это вовсе не таверна или трактир. Закончилось все стандартно для скандинавских мифов, но смотреть в глаза брату он не мог не краснея все те же несколько дней подряд.
- С такими силами как у меня, там не просто опасно, там ужасающе.
Арфист от души рассмеялся на это заявление, но по-отечески постучал его по плечу и кивнул, выражая согласие:
- Ладно, иди. Но только на ледник... и сразу обратно. Обещай.
- Слово аса.
Он и сам не понимал, что его тянуло сюда... примерно несколько раз в год. И он приходил, гонимый внутренними смутными ощущениями. Пока он добрался, солнце уже успело уйти за горизонт. Но ему никогда не было темно - когда можешь освещать дорогу собой, темнота на пути не страшна. Хотя тут было столько снега, что его сила не понадобилась. С замиранием сердца он смотрел на небо - мириады оттенков синего и зеленого перетекали один в другой, искрясь всеми возможными белыми искрами. В Мидгарде это явление называют северным сиянием. Завораживающе красиво. Так, что он даже не сразу обратил внимание на плач. Изумленный Бальдр обернулся на звук - на снегу сидел хрупкий паренек с волосами цвета самого яркого огненного всполоха.
- Эй, малыш, ты почему плачешь? Тебе холодно?
Из-за рыданий, перемежающихся со злым бормотанием, было сложно разобрать то, что ему ответили. Но паренек явно замерзал и чувствовал себя очень плохо.
- Не переживай. Все будет хорошо. - Светлый бог присев на корточки рядом, обнял паренька, закрывая своей теплой накидкой и согревая своей собственной силой. Да, будет очень тяжело убедить Эггдера пропустить его вместе с пареньком обратно в Асгард. - Мое имя Бальдр, а твое?
Проснулся он от того, что свет заливал все вокруг. Сладко потянувшись и улыбнувшись такому потрясающе яркому сну. И тут же вздрогнул и, резко поднявшись, сел на кровати:
- Что за дела??? - Его кожа светилась, а на границе соприкосновения руки с воздухом, свет преломлялся, создавая сотни радуг. - Я что, все еще сплю?
На всякий случай он ущипнул себя за руку.
- Ауч.
Энджел быстро подскочил к зеркалу - но ореол света никуда не делся.
- Твою же... что происходит?
Голова от боли просто раскалывалась, впрочем кожа и волосы вскоре перестали светиться. Ну как перестали: после белого, свет стал желтоватым, потом зеленоватым и так далее, пока не зафиксировались в каком-то безумно-светлом их сочетании. Лайт облегченно выдохнул, когда кожа снова стала нормального бледно-розового оттенка. Выпив таблетку от головной боли - он поспешил в университет, списав все на галлюцинации. Видимо он заболел и это вот такое странное следствие. Он обязательно расскажет все лучшему другу и они вместе придумают какое-нибудь еще объяснение. Как раз сегодня у них встреча. Но, как на зло, именно сегодня среди людей он пользовался такой бешеной популярностью, что вырваться смог только вместе с небольшой толпой обожателей, настойчиво расспрашивающих его о том, чтобы он хотел получить в подарок на Рождество.
- Лаватейн наверняка разозлится, когда это увидит. Я должен был встретиться с ним пару часов назад. Один.
- А? - Он никак не мог сосредоточиться на том, о чем его спрашивали и что говорили, в отчаянии оборачиваясь по сторонам в поисках хоть какой-нибудь помощи.

Отредактировано Baldr (2014-11-12 19:00:13)

- А мое Локи! - С вызовом произнес парнишка и оттолкнул его. - Что, уже не хочешь согреть меня, ас?
К слову сказать это "ас" прозвучало, как ругательство.
- Ты же сам оттолкнул меня. Или мне надо согревать тебя насильно? - Он удивленно осматривал знаменитое "чудовище и ключ от Рагнарека". Он присутствовал на том совете, на котором Хеймдалль с непоколебимой уверенностью заявил, что не пропустит врунишку в Асгард. А все потому что мальчишка отказался сказать, как его зовут прежде, чем он войдет в Асгард. К его чести надо сказать, что это было скорее умно - его действительно не пустили бы, если бы он назвался. А так: наглый и уверенный в себе полукровка требовал немедленно допустить его к Одину, иначе они нарушат правила гостеприимства. И так громко и витиевато требовал, что его услышали. И "смотрящий в души" был вынужден уступить. Бальдр очень хотел посмотреть на смышленыша, но, увы, не успел. Совет собрали практически сразу и  Тор увел его туда за собой за руку перехватив на середине пути к Радужному Мосту, сказав только "а то я тебя знаю". Но даже при всех способностях бога света, его голос был единственным за то, чтобы принять Локи в Асгард. И самое большее, что он смог для него сделать - уговорить асов не убивать его на месте, а просто отпустить. Это было невероятно трудно и он действительно не понимал, почему весь мир так ополчился на бедолагу. Подумаешь "ключ" - любой бы мог оказаться на его месте, сам же он пока не был ни в чем виноват. А вот сейчас у него возникла возможность самолично увидеть это "сокровище". Худой, хрупкий, даже слишком, с большими миндалевидной формы глазами цвета стали, в которых не смотря на такой сравнительно маленький возраст, уже засела злость и обида на весь мир, длинные ресницы, тонкие губы и невероятного оттенка густые волосы, заплетенные в длинную косу. Красивый, даже не так - слишком броский, вызывающе красивый.
Честно говоря, на первый взгляд он никак не выглядел опасным, да и на второй тоже.
- Так вот ты какой. - Подумал светлый ас, тепло улыбнулся и нежно провел рукой по его щеке вытирая слезы. Его руку, конечно же, сразу оттолкнули - чего и следовало ожидать в общем-то. Столько агрессии и тоски было во взгляде этого несомненно живого существа, что богу всего живого стало немного грустно от такой ситуации. - Каким бы он стал, получи он в детстве немного любви и тепла близких.
- Если тебе хочется остаться тут - я не настаиваю. Я всего лишь хотел помочь. Оставлю эту накидку здесь, на случай, если ты все-таки захочешь ей воспользоваться. Считай, что это мой подарок, потому что ты мне понравился.
Наверно, он вел себя странно, потому что "проклятие асов" смотрело на него огромными глазищами и явно думало, что он сошел с ума. Ругательства в свой адрес, он намеренно игнорировал, хотя тот факт, что ему могут возразить вызывал некоторое смущение и недоумение.
- Хочешь пить? - Бальдр снял с пояса свою фляжку с элем и протянул сыну Лаувейи. - Осторожнее, эль крепкий.
Он подмигнул склонив голову к плечу и, пока это рыжее чудо не опомнилось, указал рукой в сторону неба:
- Смотри. Красиво, правда? Составишь мне компанию? Мне немного грустно быть здесь одному... У меня есть вкусные пироги. Хочешь?
Он встретился взглядом с Лаватейном - видимо у того закончился предел терпения. Энджел виновато вздохнул и прикусил нижнюю губу.
- Кажется сегодня я переборщил с опозданием.
Мысленно он уже начал представлять себе как его друг высказывает ему все, что он о нем думает. Но Лейси как-то странно дернулся и осел прямо на землю. Лайту показалось, что его сердце пропустило удар и бухнулось куда-то вниз. Он бросился к красноволосому, пробиваясь через толпу и отмахиваясь первой пришедшей в голову фразой:
- Олени, я собираю коллекцию оленей, это было бы идеальным подарком, спасибо.
Как ни странно это подействовало и до Лаватейна он добрался быстро и уже без "преследователей".
Где-то совсем рядом с Лейси, мир внезапно пошатнулся и как будто поплыл, заставляя его замереть на месте.
в темноте, прикованный к холодным камням, практически обнаженный, с изуродованным лицом, наполовину ослепший от яда, он кажется себе просто ничтожеством. Ни крупицы силы не оставили ему асы, как будто боялись, что он вырвется и уничтожит Асгард, и остальные восемь миров заодно. Конечно, ведь он был ключом от Рагнарёка, триггером Гибели Богов.
Сигюн любит его, или просто не смогла освободиться от его чар, хотя они переспали всего-то один раз, и то случайно. Но ему всё равно, пусть он и не гонит её, пока она способна облегчить боль. Перестала бы рыдать, было бы совсем хорошо.
Хорошо.
Локи смеется, захлебываясь этим смехом, как будто он может заполнить горло и легкие.
-Уходи. - зло шипит он сквозь зубы, и вздрагивает, когда Сигюн одной рукой убирает волосы с его лица.
Энджел схватился руками за голову, тяжело выдыхая и прогоняя странное видение. Сколько отчаяния и злости - его даже замутило и на глазах выступили слезы. Внутри странно жгло, он опустился на корточки рядом с другом, не заметив впрочем волн света, исходящих от него самого. Не время было как-то обращать внимания на странности. Лайт заглянул в лицо Лейси, притягивая за подбородок и проверил пульс на руке:
- Как ты? Что случилось?
Но Локи продолжал как-то уж очень странно хохотать с совершенно безумным выражением лица и он не знал, что ему делать дальше.
- Локи?

Отредактировано Baldr (2014-11-15 14:58:42)

- Как ты меня назвал? - Энджел на всякий случай проверил рукой температуру у его друга. - Подожди... я что-то такое по-моему уже видел... Кто-то меня так называл... Или это был сон. Со мной такое произошло - у меня волосы светились, прикинь? Ничего не понимаю.
Он действительно плохо понимал, что происходит. Но образы всплывали в голове все чаще и та жизнь казалась куда реальнее и дольше, чем эта. Голова кружилась и уже начала откровенно раскалываться.
- Я так странно себя чувствую... эти сны... и странные ощущения. - Он прикрыл глаза, выдохнув. Свет вокруг лишь усиливался - он начинал раздражаться от таких странных скачков эмоций.- Локи, пойдем домой? Что-то мне не очень хорошо.
Когда он открыл глаза снова, цвет глаз уже посветлел и отливал золотом, а обычная полуулыбка, свойственная Энджелу, рассеялась.
- Это были твои воспоминания, да? - Бальдр прищурился. - Откуда освободили?
Он медленно "закипал", подпитываемый простыми человеческими эмоциями. Он даже переставал понимать, что же конкретно сейчас испытывает - радость, злость, отчаяние, нежность, удивление, тревогу, страх, гнев, печаль... Как вообще все это возможно испытывать одновременно?!
Почему Локи решился идти вместе с ним - он не знал, да и честно говоря его этот вопрос не особо волновал. Главным здесь было то, что решился. Бог света вглядывался в небо, стараясь сохранить в памяти все даже самые мельчайшие подробности. Он даже поделился со своим собеседником своими попытками создать такое сияние самостоятельно. У него пока получалось не так красиво, как здесь, но все-таки этими попытками можно было гордиться. Ас рассказал его внезапно нарисовавшейся рыжей проблеме, что он был на совете и извинился за такое решение совета. Даже попытался объяснить, что они просто защищают себя, впрочем так же, как и сам Локи, и свой дом. Они развели костер, Бальдр приготовил еду - благо с этим у него тоже никогда не возникало проблем. Завороженные его силой животные получали благословение и возрождались. А с собой у него всегда были травы и коренья, ну и мать всегда готовила что-то с собой - в этот раз были чудеснейшие пирожки.
Его мысли были сосредоточены на том, что даже, если Эггдер и выпустит их вдвоем, Хеймдалля ему не уговорить - решение совета закон. И брат будет его соблюдать... вот если бы совет или сам Один передумали... Бальдр приглядывался к найденышу и искренне недоумевал, что же такого в нем рассмотрел Хейдалль, чтобы быть таким упертым в его отношении. Возможно все они столь агрессивно реагировали на его странные шуточки? Бальдр же умел смеяться над собой и знал свои плюсы и минусы - его сложно было задеть. А так как отрицательные эмоции ему были крайне противопоказаны - он вообще старался ко всему подходить, что называется, с юмором. Иначе в его случае - просто ну никак. И как в таком случае защитить болтуна? Не с зашитым же ртом право привозить того в Асгард.
Когда они добрались-таки до старого стражника, тот был очень удивлен. Законы гостеприимства действовали и здесь, поэтому он впустил их и даже предоставил комнату. Правда одну на двоих - надеясь, видимо на то, что ас откажется ночевать с отродьем йотунов. Но Бальдр поблагодарил его за заботу. Локи, завернувшийся в меховой плащ целиком, казалось уже спал и видел цветные сны, когда бог света взялся за арфу.
- Нет, даже не думай, что ты подкупишь меня песней. - Сказал усмехнувшись Эггдер, но все-таки остался послушать.
И Бальдр Добрый спел... о маленьком рыжем бездомном звереныше, которого прогнали ото всюду, решив, что он не такой, как все, а он всего лишь хочет выжить в лютую зиму и мечтает о миске молока и теплом месте, рядом с теми, кто бы его любил. Как от гонений его сердце черствеет, переполняясь завистью и ненавистью, а мысли становятся чернее самой темной ночи. И вот уже через много лет всю округу пугают страшным монстром, уничтожающим все живое... Да так надрывно и столько души он вложил туда, что сердце старого стража дрогнуло. Этой песни он не сможет выучить.
- А могла бы быть совсем другая история. - Он уже совсем серьезно смотрит на прослезившегося йотуна. - Предсказания предсказаниями, а жизнь жизнью. Предсказания нужны для того, чтобы избежать ошибок, а не слепо удариться в панику. Теперь все будет по-другому, теперь у него есть я. Что если я поручусь за него?
Он делает несколько быстрых выдохов. Ему ни в коем случае нельзя раздражаться, особенно сейчас. В борьбе с самим собой он проигрывает беспокойству и просто крепко обнимает Локи.
- Теперь все будет по-другому. Теперь я с тобой.

Отредактировано Baldr (2014-11-16 06:08:41)

Казалось, что даже стены крепости Гальгвид пошатнулись, когда великан поднялся из-за стола.
- Я никому не позволю нарушать законы гостеприимства, оскорбляя хозяев и их гостей. - Казалось Эггдер стал в несколько раз больше и выше. Еще чуть-чуть и он самолично закончит всю эту печальную историю про ключ от Рагнарека. - Как ты посмел, щенок, открыть рот на Стража и его гостя. Это Бальдр Добрый и если бы не его доброта - ты бы давно не смог открыть рот вообще, асы покрошили бы тебя в квашеную капусту. Те еще мерзавцы.
Стражник порядком перенервничал, его напрягала и раздражала вся эта ситуация с проклятым полукровкой, он не подчинялся Одину и терпеть не мог асов (кроме нескольких избранных действительно заслуживших его уважение) - прямого приказа от Трюма не было и только поэтому Локи впустили сюда и позволили быть живым. Возможно в Ярнвиде его и приняли бы, если бы не Фарбаути. Этот вождь клана Молнии решил избавиться от неугодного ребенка даже не смотря на то, что жители Железного Леса были самыми странными существами во всех девяти мирах. Видимо и ему не понравился длинный и острый язык только внешне милого дитя.
- Остановись, Эггдер! - Бальдр поспешил отгородить мелкого нарушителя спокойствия от праведного гнева стража. - Он сказал правду. Сгоряча и в сердцах, но... это только подтверждает мои слова. Все говорят, что он врет, но он не соврал сейчас. Он всего лишь защищается.
Вот уже и несколько йотунов из сегодняшней стражи ворвавшиеся в комнату, застали очень странную картину и сразу потянулись за мечами.
- Эмм... но как же... - Осознав против кого они выступили, стража несколько неуверенно попыталась найти поддержку у начальника дозора. К слову сказать и сам начальник как-то стушевался.
- Он живое существо и значит я выступаю его защитником, я готов принести наши извинения хозяину и понести наказание, если он сочтет это необходимым. - Кротость и смирение так же приравнивались к душевной красоте. Сейчас Бальдра сложно было назвать кротким и смирившимся, но он действительно готов был понести любое наказание и йотуны все же отступили.
- Он ведь даже не оценит твоей заботы. - Хмуро садясь на свое место и кивком головы отпуская стражу, Эггдер налил себе еще хмеля. И, поигрывая желваками все-таки бросил фразу Локи. - А должен бы лизать не только руки, но и сапоги, щучонок. Идите уж, поздно. Но больше одного дня я его здесь не выдержу, так и знай.
Светлый ас согласно кивнул и практически внес сопротивляющегося парнишку в комнату, чтобы тут же закрыть за ними дверь.
- С ума сошел?! Тебе совсем жить надоело? Оскорблять хозяина в собственном доме - он мог бы тебя и убить. Испугался? Расстроился? Так сильно задела песня? Я не хотел обидеть тебя, только объяснить стражу. - Он вздохнул, сел на край кровати и тихо рассмеялся. - Ну ты удумал - сражаться один против инеистых великанов, ну смельчак. Даже я испугался.
Все отлично сказал Лаватейн и... исчез. Энджел удивленно осматривал место, где только что был его друг. Что-то внутри уверенно заявляло, что тот уже сидит дома и "нам пора", но человек никак не хотел принимать эту информацию.
- Что за чертовщина?! Куда он делся? - Сказал он потирая глаза и поднимаясь, чтобы осмотреться. Реальность поплыла еще сильнее, в висках и затылке стучало, а он не придумал ничего лучше, чем достать мобильный и набрать номер Лейси.

Отредактировано Baldr (2014-11-17 03:48:55)

Мальчишка забился в угол комнаты. Именно сейчас, завернутый в его меховую накидку, он был больше всего похож на того зверка из его песни. Даже так же грозно сверкал глазами и "рычал" на него, огрызаясь, а по сути всего лишь защищая свою жизнь. Бальдр невольно этому улыбнулся, снова пропуская его защитную агрессию мимо ушей. Ас внимательно осматривал найденыша самым теплым взглядом на который только был способен бог света. Ему показалось, что у Локи вдруг стали вертикальными зрачки и взгляд засветился золотом,а ведь на руках полукровки уже были небольшие когти, а в оскале видны клыки. Потом его воображение дорисовало картину из песни. Необычного цвета красивые волосы постепенно превращаются в спутанные колтуны, от постоянного ветра сужаются глаза и грубеет кожа, клыки и когти становятся еще длиннее и острее, спина ссутуливается и обрастает густым мехом, он забывает нормальную речь и вот уже рыщет алчущим по окрестностям в поисках еды или кровавой расправы.
- Как же сильно тебя потрепала жизнь, бедолага. - Ас не жалеет его, скорее констатирует факт. Природа знает много подобных примеров и некоторые из них ему услужливо подкидывает богатое воображение. - Ты такой хороший. Мне просто не хотелось бы лишать мир такого красивого и интересного существа.
Он искренен. И это видно даже без заклинаний. Ровно как и то, что на полукровку не действует его врожденный чарм. Это просто невероятно и удивительно. И сын аса готов общаться с ним дни напролет, потому что его самого очень подкупает эта возможность слышать обычную речь. Не похвалу. Не смущенный лепет. Не согласие. Эти выпады и спор разжигают в нем все больший интерес и желание завоевать настоящее доверие и внимание, а не то, что достается ему от природы.
- Ты зачаровал меня, - шипит вдруг Локи, вжимаясь в стену еще больше. Светлый ас отрицательно качает головой.
- На тебя это не действует, ты же сам все видишь. Я не могу контролировать это - я таким родился. Все живое тянется к свету и любит его. Возможно ты еще не определился? - Отшучиваясь поясняет он.
Но парень все-таки смог удивить его своим следующим вопросом.
- Что? - Бальдр несколько минут сидел молча, но не выдержав все-таки тихо рассмеялся. - Я не собираюсь тебя убивать.
- Я не понимаю. Зачем ты делаешь это? Мне не нужна твоя жалость. Мне никто не нужен.
Локи говорил просто и спокойно, видимо уже перестал его бояться. Он был еще совсем ребенок, а уже столько гонений испытал. В некотором роде даже несправедливых. Он ведь еще ничего, совсем ничего не сделал. А как же тяжело было, наверно, его матери, когда она поняла какая ее чаду уготована судьба. Возможно это ее молитвы заставили белого аса пойти сегодня сюда и найти ее дитя. Ас вздохнул и добродушно улыбнулся.
- Какая жестокая судьба у тебя, котенок.
- Ты...странный, - выдохнул сын Лаувейи и опустил голову, пряча взгляд.
Подойдя к Локи, он сел с ним рядом, гладя того по огненно-рыжим волосам:
- Я не собираюсь жалеть тебя, сын Лаувейи. Можешь считать, что меня тебе послали молитвы твоей матери. Я хочу забрать тебя с собой в Асгард. Считай, что приглашаю тебя в гости. Гость имеет право три дня находиться в чертогах хозяина, не боясь никого и ничего. Выступив в роли твоего покровителя, я надеюсь уговорить отца поменять свое решение. Оно и тогда не казалось мне нормальным, а сейчас кажется просто чудовищной ошибкой. Я верю в тебя. Для того, чтобы ты понял, почему они поступили так, просто представь, - тебе сейчас предсказывают, что эта накидка убьет тебя через несколько дней. Что ты с ней будешь делать?
Он считал, что Отцом Мудрости его назвать было нельзя, да и сыном в общем-то тоже. В общем мудрым он себя никогда не считал, а вот прозвище Добрый вполне подходило ему. Частенько братья упрекали его в чрезмерной доброте. Но сейчас он был уверен, что эта доброта способна "вернуть чудовищу человеческий вид".
- Локи... Ложись на кровать, отдохни. Нам предстоит долгий путь, а ты давно не спал нормально на хорошей кровати. Асы могут долго не спать, поэтому я просто посижу рядом. Знаешь... В Мидгард просто так нельзя - тебя будут преследовать и убьют. Если ты захочешь... я отпущу тебя туда, потом. Если захочешь, конечно. Но если ты хочешь выйти именно отсюда - другого пути просто нет. Только через Асгард. Понимаешь? Поспи, тебе нужен сон.
- Эй. Просто иди сюда. Представь свою квартиру, и этих дурацких маленьких слоников на полке, и твою любимую библиотеку, и этот чудный диван. И иди ко мне. Это не сложно. - Раздался в голове голос Лейси. И Энджел был одновременно и удивлен и нет.
- Эй, они не дурацкие, они милые! - Яростно жестикулируя, он возмущенно выдохнул он в тот самый момент, когда каким-то чудеснейшим образом упал ровно на сидящего на диване Лейси. Сидящего на его диване в его квартире. Лайт с расширившимися глазами, осматривался вокруг. Он просто те-ле-пор-ти-ро-вал-ся.
- Вот это да! Мы стали суперменами? А фигачить все подряд взглядом? А летать? А рентген? - Он старательно прищурился, всматриваясь в Лаватейна... Лейси... Локи...
- Ло-ки...

Отредактировано Baldr (2014-11-20 04:14:18)

Бальдр с улыбкой наблюдал за тем, как его "зверек" приручается и сам подставляется под руку.
- Вот и славно, вот и молодец. - Думал он, продолжая мягко перебирать огненные пряди. - Всем нужна любовь и ласка, забота и доброта. Если бы ее у всех было в достатке, то возможно и не было бы никакого Рагнарека. Никогда. Жаль остальные асы так не считают. Смотрят на него любящим взглядом, качают головами и говорят - "ты слишком добр".
Он надеялся, что в этот раз так не случится. Надо было придумать что-то посерьезнее "ну он же милый, ну посмотрите". Вот эта задачка так задачка. Под стать самому Одину.
Локи придвинулся ближе, отказываясь идти на кровать. Сначала он хотел отправить его все-таки спать нормально, но... тот закрыл глаза. И казалось стал засыпать.
- Интересно, хоть кто-нибудь был с ним добр, гладил, обнимал? - Бальдру казалось, что для любой матери ее дитя идеально - была ли его мать добра к нему? Целовала ли на ночь, укрывая одеялом и желая "добрых снов"?
- Я всё равно тебе не верю. Не надейся меня запутать.
Ас по-доброму усмехнулся, поправляя свою накидку так, чтобы лучше накрывала спящего:
- И знаешь... мне это очень нравится.
Обняв полукровку за плечо, Бальдр осторожно опустил засыпающего Локи, головой к себе на колени. Впрочем не переставая гладить и успокаивать его.
- Сегодня я побуду твоим старшим братом, а завтра мы что-нибудь придумаем. Спи крепко, малыш, пусть тебе приснятся самые добрые сны.
- Я обязательно что-нибудь придумаю. Хеймалль не пропустит, но есть еще и другой брат. Тор мне поможет, даже если будет этому не рад. Надо позвать старшего брата и попросить о помощи.
- Бальдр. - Энджел сполз с коленей друга на диван, располагаясь рядом. - Скандинавы. В смысле это же мифы древних германцев или как их.. исландцев?
В мыслях все перемешалось. Ему казалось сейчас это идиотичным, но он действительно ощущал себя богом.
- Асгард, Один и Фригг. Тор. Остальные асы. Брейдаблик, Нана. Произносил спокойно Локи и на последнем имени, Лайт покраснел.
- О, господи! У меня же была жена?!.. И... ребенок.. Елки-иголки.. я.. Переродился? Почему? Как?
Вот теперь его проняло. Он начал чувствовать - этот "самый добрый бог" нежно подсовывал ему частички памяти, осторожно дозируя информацию по каплям. Это было очень странно осознавать себя человеком. И очень печально его подавлять. Поэтому их сознания сольются в ближайшее время, если, конечно, о самом себе так можно было сказать.
- И знаешь... мне это очень нравится.

Отредактировано Baldr (2014-11-21 02:00:24)

- Да, ты прав. Они могут и не быть здесь. С чего бы? Получается, что ты не знаешь почему мы здесь? Я все еще с трудом понимаю, кто я. Наплывы памяти... они странные... как будто и не хочется вспоминать и хочется одновременно. Я не понимаю. - Бальдр зарылся руками в светлые волосы, немного растрепав их. - Неужели решение такое простое - человеческое тело сможет то, чего не смогло божественное?
Он попытался позвать отца мысленно, но тот не ответил. Никакой связи с родственниками или Асгардом не ощущалось вообще. Он закрыл глаза, попытался представить свои чертоги и телепортироваться туда, но открыв глаза снова обнаружил себя все на том же диване в гостиной комнате Энджела Лайта.
- Мда, не Брейдаблик, конечно... но... для земли уютненько...
Он внимательно посмотрел на Локи и мягко улыбнулся:
- Я рад тебя видеть... снова. - Энджел снова подвинулся к красноволосому и обнял его. - Прости... меня...
Стоило ему немного отвлечься на мысленный призыв брата, как его звереныш уже опустошал его же сумку.
- Ну надо же, насколько одичал, бедолага. - Подумал про себя сочувственно Бальдр, в то время, как "бедолага" уже похоже переставал им быть. Локи положил себе в карман кулон с рубином, в общем-то приготовленном для подарка. Мать искала ему невесту среди асинь уже давно. Велела найти что-нибудь подходящее для подарка - он как раз сторговался с цвергами, отдав собственноручно приготовленных лечебных отваров за этот камень.
- Когда ты берешь чужие вещи без спроса - это называется воровством и наказывается. Даже достаточно строго. Если тебе что-то нравится можно просто попросить это. Я не думаю, что тебе когда-нибудь говорили это или объясняли, что так делать нельзя. Поэтому.. давай так - пусть это будет мой второй подарок тебе. Когда ты родился? Ты знаешь дату? По ней можно определить твою руну-покровитель. И защитника среди животных и растений. У меня с собой еще есть запасная одежда - она теплее твоей. Примешь еще один подарок?
Бальдр встал, дошел дотягиваясь до чана с водой. Умылся и привел в порядок волосы.
- Теперь можно и подкрепиться перед дорогой. Ты же хочешь есть?

- Ты думаешь, это решение Одина? - Озвучил свои сомнения вслух Локи и ас задумался.
- Я... не знаю... очень похоже на то. Попробовать уменьшить мои силы? И.. твои.
Он мягко улыбнулся, подтверждая свои догадки.
- Ты видел Одина? Тора? Фригг? Говорил с кем-то? Или просто очнулся здесь, когда память вернулась? Мне это все не очень нравится. Отец отцов мог выкинуть меня в тело смертного, без силы и памяти, но с тобой он так поступать не стал бы. Он любит тебя и дорожит тобой. Это значит что, либо за нами присматривают, либо ... Либо это сделал не Один.
Локи снова обнимал его и действительно чувствовать это оказалось приятнее, чем просто видеть об этом сон. Теплее.. нежнее? Он вдохнул его запах, немного задерживая дыхание и прикрывая глаза. Сердце было уже готово выпрыгнуть из груди, а волны света снова стали разливаться вокруг и искрясь в волосах. Он поа плохо контролировал возвращающиеся силы.
Спать так, как будто ты мертв. Кто бы мог подумать о том, что богу жизни окажется это ох как тяжело. Открыв Хель сознание, он помог ей навести порядок в ее царстве, обильно снабжая растительной пищей. Раскинувшиеся сады в мире мертвых просто кричали о том, кто туда попал. Но Бальдр не видел царства мертвых, он видел сны... порой они были о близких людях. Единственным его не столь частым собеседником в это была только Хель, которая был открыт путь к подсознанию. Но все-таки это были просто сны... так... долго...
- Возможно, мне просто пока нельзя встречаться или разговаривать с ними. - Прошептал он и пожал неопределенно плечами.
- Тогда я назову этот день - днем твоего рождения. - Бальдр подмигнул парнишке и указал на сумку, в которой тот только что ковырялся. - Бери что понравится. Моя руна Дагаз, запомни это. Я сделаю тебе талисман, она тебе всегда поможет.
Светлый ас подошел к Локи и достал спокойно достал кулон из его кармана, одновременно погладив второй рукой по волосам. Сосредоточенно вглядываясь в драгоценный камень, он осторожно повертел кулон в руке. Тихий шепот рунного заклинания слился с проявляющейся внутри камня выжженной руной "Дагаз".
- Иначе тебе никто не поверит в то, что это мой подарок. - Бальдр подмигнул огненноволосому и положил кулон ему обратно в карман. - Это очень светлая руна, означающая прорыв. В любом деле или даже мыслях. Она наполнена светом, солнцем и теплом. Ты будешь жить в Асгарде... Ну или мы вместе найдем новый дом.
Оставив возможность Локи спокойно переодеться, он вышел к Стражу.
- Доброе утро, один из самых гостеприимных Стражей. Найдется ли у тебя что-нибудь на завтрак или мне будет разрешено поохотиться тут.

Отредактировано Baldr (2014-12-10 01:46:01)

Разве у такого доброго и милого бога может быть повод для грусти или печали? Нет, конечно, ведь все именно таким тебя хотят видеть. Добрым и милым. Разве ты имеешь права их разочаровывать и выходить из себя или быть с кем-то не согласен? Нет... И самое печальное ведь в этом то, что ты с ними почти согласен. Они не виноваты в том, что видят тебя таким и в том, что испытывают... и если это все просто так разрушить, то что останется? А что будет с тобой без твоей силы? Кому-нибудь ты нравился.. просто так.. сам по себе? Со всеми твоими личными заморочками, глупостями и прочей нелицеприятной ерундой?
Теперь он знает ответ - да. Это то самое странное ощущение... как там говорят? "Бабочки в животе". В точку. Яркие и озорные... пробуждающие страсть. Его "огонек"... его личное сумасшествие... Пожалуй, только в этой битве он сдался. Да чего уж там... надо быть честным с самим собой.. сдавался каждый раз, сам себя загоняя в ловушку.. Снова и снова.
И снова он позволил заклинанию сбыться. Энджел даже удивленно-смущенно покраснел (ну надо же), но его взгляд уже изменился и отливал золотом, а Локи снова был так близко, так обжигающе близко... И снова то, чего ему не досталось от рождения наполняло каждую клеточку, заставляя тело томно прогнуться, подставившись под ласку. Руки уже сами расстегивали на Лаватейне куртку, а губы чуть приоткрылись, предвкушая новую порцию "его личного допинга".
- Мне все равно... главное, что мы оба живы...

Бальдр уговорил Стража их покормить. Еще бы - позволить асу здесь охотиться почти сродни началу военных действий.
- Скажи мне, ты действительно собираешься вести его в Асгард? - Эггдер недоумевал. - Ты хоть понимаешь, что это такое? Это даже не простой йотун, это вообще не понятно что такое... Это ключ, ключ к Рагнареку, понимаешь? Хочешь уничтожить себя, свою семью, нас и..и.. вообще все? Зачем тебе это??? Чтобы жизнь медом не казалась?
- Хватит. - Ас уже не улыбался и не излучал теплоты, последняя фраза задела и эта фраза эхом отразилась от стен, а в комнате стало угрожающе светло. - С этого момента он мой. И не важно что он такое... В нас есть что-то общее... я чувствую это..
Он успокоился, в конце концов старый йотун был не виноват в том, что так же был напуган этой всеобщей страшилкой про Рагнарек. Его раздражала эта всеобщая обреченность... Истинная сила света была в новинку Стражу, но как истинный йотун - он завороженно и благоговейно замер.
- И он мне еще будет объяснять про войну и разрушения... ээ.. - Мысленно Бальдр только махнул рукой - у этих созданий просто удивительная страсть к разрушению. Себя в том числе. Пожалуй, это единственные создания во всем свете, которые бы упали ниц и начали молиться на "вторую его сущность".
- Огонек, хватит подслушивать... выходи уже...

Отредактировано Baldr (2014-12-29 01:48:28)

Oh I confess, I confess to the rumor of us,
But he didn't come and speak to me..
Oh, put my heart at ease!
And I believe that half the time
I am a wolf among the sheep,
Gnawing at the wool over my eyes.

I led the revolution in my bedroom and I set all the zippers free
He said: "No more war, no more clothes, give me peace".
Oh kiss me!

Hey, hey! We are a hurricane.
Drop our anchors in a storm.
Hey they will never be the same,
A fire in a flask to keep us warm.
'Cause they know I know that they don't look like me,
Oh they know I know that they don't sound like me.

You'll dance to anything

Fix me or conflict me, I'll take anything
Fix me or just conflict me
'Cause I'll take anything

Hey, hey! We are a hurricane.
Drop our anchors in a storm.
Hey they will never be the same,
A fire in a flask to keep us warm
'Cause they know I know that they don't look like me,
Oh they know I know that they don't sound like me.
Только его поцелуи были такими пьянящими, только его поцелуев всегда было мало.
"- Где ты успел этому научиться, малыш? И главное - когда? Ты же практически всегда был рядом."
Когда он открыл глаза снова, комнату заполняло слабое сияние. Пульсирующее и искрящееся. И исходящее вроде бы даже от него самого... Когда они уже успели скинуть вещи на пол? "Бабочки" сосредоточились в конкретном месте, где уже находился и рыжий соблазнитель.
"- Слишком соблазнительно, чтобы не..."
Он приподнялся, позволяя Лаватейну делать все, что тому вздумается - даже в этом мире он такой... развращающий. Он даже снова успел покраснеть, проследив взглядом за этим последним движением. Его даже успела уколоть ревность - что Локи делал все это время, пока он спал, он же не может... Это даже отразилось в том, что он немного нахмурился, проведя большим пальцем по его губе, которую тот только что облизал.
- Я все еще не контролирую нормально силы... - Повторив жест, только уже на своих губах и облизнув их, как-то даже задумчиво. Теперь он вряд ли сможет остановиться. - Ты.. все еще безумно красив... Уверен?

Локи не спешил выходить и светлый ас чуть улыбнулся этому факту. Уменьшив сияние в комнате, он позволил стражнику отвести взгляд и выдохнуть. Жаль, что он смог его так вывести. Но времени назад не воротишь. Эггдер изумленно смотрел на него, благоговейно не смея ослушаться.
"- Ну вот, потерял приятеля... Снова... "
- Организуй нам завтрак - нам предстоит сложное дело.
Когда дверь за начальником стражи закрылась, Бальдр даже разочарованно цокнул языком.
- Ну надо же...
Только тяжело вздохнув и представив Великое Древо, он решился зайти обратно в комнату.
- Надо позавтракать перед дорогой. Путь предстоит трудный.
Мягко улыбаясь своему рыжему найденышу, Бальдр Добрый погладил его по огненным волосам и помог собрать обувь на нем, плотнее упаковывая ногу в теплую ткань.
- Я... неприятен тебе?

Отредактировано Baldr (2015-01-31 03:37:43)

Что такое дом? Одни считают, что дом – это определенное место, город, улица, здание из кирпича и камня. Другие думают, что дом находится там, где семья, сердце и еще что-нибудь настолько же сентиментальное. По-моему, все это ерунда.
Генрих никогда не привязывала свой дом к определённому месту... Он устраивал себе дом в собственной голове. Когда-нибудь все поймут, что собственный дом нуждается в меблировке — воспоминаниях, друзьях, которым доверяете, любви к учению… и прочее в том же духе.... Всё это останется с нами, куда бы мы ни отправились. И разрушится только вместе с нашим разумом.
Анри просыпался медленно, словно выныривая из глубокого и бесконечно темного омута воды, которой он так боялся в детстве – даже сейчас он так толком и не научился плавать. Впрочем, сегодня он лишь слегка вздрогнул, открыв неожиданно ясные для недавно спящего светлые глаза. Какой там сегодня день?.. А, точно. Среда. Это один из его самых ненавистных дней. Потому что конец рабочей недели еще даже не предвидится.
Дыхание замедлилось, стало размеренным, словно он опять заснул.. А на самом деле, он всего лишь наблюдал, как уже вечерний свет тянулся сквозь окно подобно похоронной процессии. Негромкая песнь давно уже проснувшегося города звучала поминальной службой за стенами пустой квартиры, но Генрих едва ли слышал весь этот урбанистический эквивалент вечернего хора. Он смотрел, как мягкая серебристая бахрома ползла по простыням, прогоняя из комнаты жутковатые тени и озаряя фарфоровую кожу того, кто лежал на кровати.
Анри перевел взгляд на стоящую рядом тумбочку. Покоцанные частыми ударами об пол часы на ней со всем злорадством, свойственном циферблату ранним утром, сообщали, что к первому занятию можно уже и не спешить. Хотя бы потому, что утро было далеко не раннее. Сейчас вообще был глубокий вечер, что несказанно удивило Генриха – обычно он спал мало, так мало, как только возможно. Но сегодня.. Он был уверен, что даже в детстве столько не спал.
Но не только это насторожило его. В голове царила каша, казалось, что за эту ночь в нем что-то неуловимо изменилось, но пока эти изменения никак не проявляют себя, затаившись, словно ожидая чего-то.. Анри решил не забивать себе голову лишний раз всяким мистических бредом – ему и так проблем хватало, нужно было еще новый компьютер чинить.. Да мало ли чего еще может привидится после семнадцати часов беспробудного сна.
Единым плавным движением перейдя в вертикальное положение, Генрих, взъерошив сейчас в кои то веки коротко подстриженные волосы, босиком зашлепал в ванную. Вообще, его передвижения по квартире – это совершенно отдельная тема. Захламленная, повсюду были протянуты провода кабелей порой неизвестного даже ему назначения, на полу валялись испорченные плашки памяти и прочий электронный мусор – так что идти приходилось, как по минному полю, так как он не раз уже спотыкался об весь этот хлам, да и в босые ноги он, порой, мог очень больно впиваться.
Ванна была маленькая, но практически стерильно-чистая; как и все в этом доме, она отличалась спартанской обстановкой, где не было ничего лишнего: ванная, раковина, таз для стирки вещей, унитаз, два полотенца и прочее, по мелочи. Но никакой армии тюбиков, обыкновенный стандартный набор студента-холостяка.
Вдруг Генриха настигла запоздалая головная боль, – явно от недосыпа, – но он тут же забыл о ней, когда на глаза ему попалось зеркало. Потому, что в отражении был явно не он, а какой-то совершенно незнакомый темноволосый мужчина с жуткими опаловыми глазами. Было ясно, что он был слеп, но вот пронизывающий насквозь взгляд говорил об обратном. Анри на мгновение застыл, как кролик перед удавом, а потом, совершенно как какая-то слабонервная девчонка, провалился в спасительную тьму забытья.
Разум Генриха напоминал бескрайнюю равнину. Темную, влажную, холодную, безжизненную. Залитую водой, что доходила почти до колен. Парень удивленно озирался по сторонам, ведь он думал, что очнется спустя мгновение в реальности, тогда как оказался он.. Где? В собственном подсознании? Куда обычно попадают во время обморока? Анри не знал этого, ведь с ним подобное случилось впервые.
Где-то неподалеку послышался едва уловимый плеск воды. Беловолосый резко обернулся, и едва сдержал рвущийся наружу крик: к нему, мягко ступая по воде, шел тот самый мужчина, которого он увидел сегодня в зеркале. Только на этот раз глаза его были не жутко-пустыми и незрячими, а словно бы залитыми расплавленным золотом, мягко сияющим в темноте. А за ним клубились и беззвучно перешептывались тысячью голосов безликие тени, сдерживаемые от нападения, похоже, лишь одним усилием воли своего хозяина.
— Кто ты?
— Я – это ты. Меня зовут Хёд.
Ког­да две крайности одной и той же сущности встре­ча­ют­ся в од­ном мес­те, на­чина­ешь ве­рить во мно­гое.
Они кру­жат друг нап­ро­тив дру­га, не ре­ша­ясь за­гово­рить о чём-то оп­ре­делён­ном. Всё же у бо­лее ста­рого Я сей­час боль­ше пре­иму­ществ хо­тя бы по­тому, что у не­го есть па­мять и зна­ния, есть опыт собс­твен­ных оши­бок.
— Но откуда ты здесь взялся?
— Я никуда и не уходил. Я всегда в каком-то роде был с тобой.
Гла­за Генриха с не­дове­ри­ем сле­дят за этим странным.. Пришельцем. Ни­ког­да удив­ле­ние не от­ра­жалось так яр­ко на его ли­це, как сей­час.
Яр­кие золотые гла­за смот­ре­ли пря­мо в светлые аметистовые, не от­ры­вая нас­той­чи­вого взгля­да. Мед­ленно, но вер­но пол­ное по­нима­ние сво­ей судь­бы от­ра­жалось во взо­рах обо­их.
— Я не мо­гу по­верить…
— … что я действительно реален. Ведь так?
Горь­кий смех, пол­ный ужа­са осоз­на­ния, хо­лодит за­черс­тве­лую ду­шу. А мог­ло ли всё про­изой­ти по-дру­гому? Мог­ло ли что-ни­будь из­ме­нить­ся от единс­твен­но­го ре­шения? Мог ли мир пой­ти по дру­гой до­роге? До­роге про­щения, не вой­ны.
— Но что тебе нужно от меня?
— А ты не догадываешься?
Собс­твен­ные, и одновременно – чужие пос­тупки, уже со­вер­шенные некогда, в один мо­мент про­носят­ся пе­ред гла­зами. Генрих не понимал, откуда все это было ему так знакомо. Ка­залось бы, ху­же не­куда, од­на­ко смерть своего-чужого брата пот­рясла вновь. Этот миг он за­пом­нит нав­сегда, по­тому что пре­датель­ства не про­ща­ют. Да­же са­мому се­бе.
Он бук­валь­но собс­твен­ны­ми ру­ками убил единс­твен­ное су­щес­тво, быв­шее к не­му дей­стви­тель­но не­рав­но­душ­ным. Та­кое нель­зя за­быть. Нель­зя прос­тить.
— По­чему?
— А по­чему бы и нет?
Воп­ро­сом на воп­рос. Уви­ливать от от­ве­та да­же пе­ред са­мим со­бой. Это так в его ду­хе, чес­тно. Пря­ча го­речь, Генрих сме­ется. Бе­зум­но, сры­вая гор­ло. А в гла­зах блес­тит неп­ро­шеная сле­за.
— Ска­жи же мне!
— По­тому что я – это ты. Вот и вся за­гад­ка.
Вспо­мина­ет­ся не­навис­тный брат, которого на самом деле он любил больше жизни. Ста­новит­ся страш­но. Впер­вые так силь­но хо­чет­ся сбе­жать от са­мого се­бя.
Пе­ред гла­зами все еще мель­ка­ют кар­ти­ны та­кого ре­аль­но­го прошлого.
— Я смо­гу. Мы смо­жем.
— Нет.
Ку­лаки сжи­ма­ют­ся са­ми по се­бе от бес­си­лия. Генрих ви­дел, как та­ет его приз­рачное те­ло, а сам ми­рок ло­ма­ет­ся под внеш­ним на­тис­ком. Так мно­го хо­чет­ся спро­сить. Так мно­го хо­чет­ся ска­зать.
Спа­сенья нет. Теперь он знал­ это. Судь­ба его была пред­ре­шена с рождения. Пос­ледние мгно­венья ис­те­ка­ют, и та­ет связь не только с телом, но с земной жизнью. Вот-вот она…
— Дай мне шанс.
— Нет.
За­чем моль­бы пус­тые сры­ва­ют­ся с его губ? Генрих осознавал все свое бес­силье в этом ми­ре, перед этим существом. Он зна­л, но не ве­рил. Пы­та­ясь спа­сатись, он за­гонит се­бя в ло­вуш­ку. Еще нем­но­го – и ее не из­бе­жать сов­сем.
Про­тяги­вая приз­рачную ру­ку, он испуганно закричал.
— По­моги мне!
— Про­щай.
Мир ру­шит­ся. Вос­по­минанья та­ют. Смертный по­коря­ется сво­ей Судь­бе. Гас­нет ве­ра. Кровь в жи­лах сты­нет.
Те­перь дей­стви­тель­но…
— Про­щай…
Тело на полу ванной слабо вздрагивает, словно его прошибло током. Медленно встает, но даже сейчас чувствуется, что что-то в нем неуловимо изменилось. Из движений ушла лишняя суетливость, они стали ленивыми и томными, словно у сытого хищника. И теперь в прозрачную гладь зеркала с еще больше заострившегося лица взирали не аметистовые, но золотые глаза.
Хёд скривил губы в усмешке, в то же время практически с трепетом касаясь собственного отражения, обводя контуры лица. Он не мог поверить, что теперь может видеть так, как обычные существа, без применения какого-либо Третьего Глаза, который все равно сильно искажал истинное видение мира. Богу тьмы не было жаль предыдущего хозяина тела, в конце концов, он же не стал полностью поглощать его.. Ведь для этого требовалось время.
Хёд осмотрелся по сторонам, с практически детским восторгом взирая на окружающие его предметы – все они не были похожи на то, чем он привык пользоваться в прошлом, но они тоже были по-своему прекрасны, как и все в этом новом для бога мире. В мире не только запахов и звуков, но в зрительном – а именно об этом он мечтал всю жизнь. Хёд никогда не видел себя в отражении, но ему говорили, что он был брюнетом. Впрочем, тот факт, что сейчас он превратился в альбиноса, не особо расстраивал его – ему просто не с чем было сравнивать, в конце концов, это был первый раз, когда он видел, действительно видел свое лицо.
Но долго восторгаться чудесами зрительного мира ему помешало тянущее чувство в груди. Тень радостной улыбки застыла на губах темного бога, как и он сам замер, так и не дотянув руку до какой-то очередной безделушки. Неужели это.. Нет, это невозможно, ведь Бальдр сейчас в Хельхейме, спит беспробудным сном... Или же нет? Хёд уже ни в чем не был уверен наверняка, ведь по идее, он тоже должен был быть мертв. А вернуться в мир живых он должен был только уже после Рагнарёка, но сейчас, глядя на свое человеческое тело и окружающую обстановку, он понимал, что это условие не было выполнено. Да и в памяти, перешедшей ему от предыдущего хозяина тела не было ничего, что походило бы на конец света. Значит, что-то пошло не так, произошел сдвиг в самой системе Мироздания. Бог тьмы провел пальцами по своим вновь отросшим волосам, словно сотканным из тончайших лучей лунного света, отливающих перламутром, и чуть мечтательно улыбнулся в пространство. Значит, Бальдр тоже жив. Что ж, быть может, стоит нанести ему визит?
Хёд с трудом отыскал в захламленной квартире расческу и более-менее приличную одежду. Раньше его не особо заботил собственный внешний вид, он был слеп, в конце концов.. Но теперь, став полноценным членом социума, нужно было соответствовать общепринятым стандартам. На первых порах, по крайней мере.
Придирчиво осмотрев себя в зеркало, он удовлетворенно кивнул. Не имея определенных понятий о красоте, темный бог, тем не менее, с помощью опыта своей человеческой половины смог подобрать себе более-менее приемлемый наряд. Он состоял из черного пуловера с золотыми вставками принта с V-образным вырезом, темных узких брюк и тяжелых армейских ботинок. Довольно непривычно, как на взгляд бога, привыкшего к своей безразмерной и бесформенной черной мантии, ну да ничего, в будущем, может, ему еще и понравиться так одеваться. Длинные волосы же Хёд по старой привычке оставил распушенными, лишь у висков заплетя две маленькие косички – чтобы не лезли в лицо, а остальную массу зачесал назад.
Удостоверившись, что теперь с внешним видом все нормально, бог тьмы подошел к самой темной тени в квартире, коснувшись ее и чуть потянув на себя. Тень послушно последовала за его пальцами, как бы «растянувшись», оторвавшись от стены. Как-то странно усмехнувшись, Хёд отпустил ее, тут же шагнув вперед, в стену. Но не врезался в нее, а растворился, предпочтя обычной телепортации хождение по теням, ориентируясь при передвижении на внутренний компас, сейчас настроенных на брата.
Спустя пару минут и целый калейдоскоп различных изображений, что темный бог с превеликим удовольствием рассмотрел во всех подробностях, его взору предстала комната, выполненная в пастельной, довольно изысканной гамме. Мебель и обстановка была сделана под старину, а наметанный взгляд начинающего композитора первым делом зацепился за пианино, впрочем, ненадолго – в комнате происходили вещи гораздо интереснее. Если бы Хёд не был богом греха и не будь он уверенным в своей духовной связи с братом, он бы не поверил в то, что сейчас предстало его взору. Богу тьмы приш­лось пот­ра­тить нес­коль­ко мгно­вений на борь­бу с со­бой, что­бы за­давить ярость, что гре­мучей зме­ей, свер­нувшей­ся в гру­ди, под­ня­ла плос­кую го­лову и за­шипе­ла, ска­ля про­питан­ные не­навистью зу­бы. Та, пусть и нехотя, но подчинилась, убрав свои ядовитые когти из его сердца – и только тогда он решился выйти из тени.
— Так-так-так, и что тут у нас? Бог невинности, да еще в столь компрометирующем виде.. Кому расскажешь – не поверят. Я был.. Лучшего мнения о тебе, Бальдр. Локи даже в расчет не беру – я ничуть не удивлен подобным поворотом событий с его стороны, это было ожидаемо еще с прошлых ваших.. Разов, — уз­кий раз­рез бе­зучас­тных губ, рез­кие ли­нии скул, за­печат­левшие за­бытый об­лик кра­соты древ­не­го бо­га. Хёд смот­рел ку­да-то ми­мо парочки богов, ту­да, где за проз­рачным озе­ром стек­ла висели картины.
Сам бог тьмы сейчас сто­ял на гра­нице све­та и те­ни – ка­са­ясь его ко­жи, рез­кий бе­лый свет смяг­чался, раз­мы­вал­ся, лас­кая его фи­гуру мо­лоч­но-блед­ным ту­маном – та­ким рас­плыв­ча­тым и дро­жащим, что ка­залось, буд­то смот­ришь на не­го сквозь сле­зы. В аметистовых глазах, то и дело вспыхивающих янтарным светом, не было ничего. Даже их золотистый оттенок, всегда ассоциирующийся с чем-то солнечно-теплым, имел блеск вовсе не солнца, а.. Золота, холодного металла.

- Не обязан... в этом и вся суть.. - Бальдр улыбнулся еще мягче. Такое поразительное упорство вызывало только еще больший интерес. Это был такой уникальный шанс почувствовать себя "таким, как все", что хотелось не просто не упустить его - им хотелось воспользоваться здесь и сейчас. Искушающе.. слишком... даже для него. Он всматривался в такие не по-децки мудрые глаза и.. улыбался еще мягче... Локи действительно напоминал загнанного в ловушку зверька. Насколько тому его приманка кажется искушающей?
- Мне кажется, что ты понимаешь меня, как никто другой. - Ас кивнул. Предвзятое отношение... судьба и предопределенность... Подбешивает, знаете ли.. временами.. Жертва. Интересно кто из них большая жертва обстоятельств? И кто принесет еще большую жертву удовлетворяя потребности окружения. Его кожа засияла перламутровыми световыми оттенками. - Отец Мудрости говорит - "Случайности не случайны".
Бальдр отрицательно покачал головой:
- Никаких клятв... я просто поверю тебе...

Несколько секунд полной ошарашенности, сменились смущением (с чего бы, ну?) - он смог поднять на него взгляд только, когда справился с джинсами. Локи говорил что-то не менее смущающее и его рука - ас вздрогнул и осторожно накрыл его руку своей.
Встретившись взглядом с братом, он замер. В Мидгарде Хед еще более похорошел, что ли.. Ему определенно шел эта расцветка, хотя и не была привычной. И все-таки это был именно Хед. Та самая - темная часть его души, как говорила когда-то мать. Это было сложно передать - во-первых он привык к темным волосам, во-вторых, этот пристальный взгляд. Или это все-таки стоило выделить на "первых". Такой вызов во взгляде мог быть встречен только ответным вызовом.  Во взгляде Бальдра было столько всепрощения и любви, что простыми словами это передать было не возможно. Это чувство всегда возникало - что-то такое было между ними - колкое, едкое, но настолько близкое, что ближе некуда.
- Хёд, пожалуйста, не называй его больше так - сам же понимаешь, что это не правда. Локи.. не надо так - это мой брат. - И уже обращенное к ним обоим. - Оскорбляя друг друга в моем доме - вы оскорбляете хозяина этого дома.
Как еще объяснить этим двоим, что они оба дороги ему... чтобы между ними не произошло. Его откровенно задела фраза про "разочарование" и он прикусил губу. Немного нервно покрутив в руке золотую прядь, он все-таки решился.
- Плевать, будь что будет... - Между ними просто не может быть секретов. Хёд говорил какие-то глупости про любовников - ведь чувствовал же скорее всего, что и в этой жизни Бальдр не особо преуспел на любовном фронте. Чего уж там - вообще ничего не сделал еще... если уж на то пошло... Хотя и в прошлой жизни... в общем-то тоже - если бы не Локи и эта обязанность продолжить их род... Видел...
Энджел выдохнул и, чуть сжав для поддержки руку Локи, выпустил ее и поднялся. Любые тени сомнения рассеиваются светом истины.. Любовь не возможно убить. Сделав несколько странных шагов, он просто обнял брата, прижав к себе и прошептав на ухо "я тебя прощаю".
Эта новая жизнь была такой удивительной и странной. Много-много, очень много, мучительно много времени - пока летела стрела, Бальдр думал о том, что какой бы не была причина этого поступка, его ответ бы не изменился.
Ты... видишь... - Скорее констатация фраза, чем вопрос. Он все еще обнимал темного аса, его напряжение выдавалось слабой дрожью - особенно в сжимающих пуловер тонких пальцах.
Хёд видит... Это... невероятная насмешка судьбы. Или подачка - это как посмотреть. Его нежное и трепетное отношение к брату строилось только на том факте, что Хёд никогда не видел его... а как следствие - не был так сильно под действием его чарма.
Теперь его близнец его видит. Они все еще похожи на две противоположности - как солнце и луна. Длинные золотые пряди рассыпались по черной вязи ткани, даже бледная кожа их была несравнимо разной. И это тоже своего рода издевка судьбы, чтоб ее. Что это изменит?
Впрочем он примет любой исход - теперь он понимает почему отец так ограждал его от всей этой "суицидальной покорности", почему пытался вырастить в нем неприятие сложившихся норм, отторжение традиций и давая видеть разные стороны жизни. Понимал почему безнаказанными остались одиночные прогулки по Йотунхейму и Мидгарду. Воистину такой размах мудрости виделся ему впервые.  Бальдровская жизнь чувствами будет не просто опасной, но хёдовская жизнь без них - скорее не жизнь.
Помимо трагедий мирового масштаба банальное - "а понравился ли он брату" вертелось в голове, рядом с надеждой на понимание со стороны Локи.

— Прощаешь, Бальдр?.. Что ж, это в твоей природе. А я – нет. Такое нельзя себе простить. Никогда, — жесткий тон, рубленные фразы, будто вмиг заледеневшее в чужих руках тело, — Ведь кто знает, когда мне в следующий раз взбредет в голову пустить стрелу тебе в спину, м? Предавший однажды.., — смотрит за плечо, на Локи, но без ставшей уже такой привычной липкой брезгливой неприязни. Они с ним такие разные, что.. Почти одинаковые? Возможно, но только в тех случаях, когда это касается непосредственно Бальдра. Словно они два ребенка, которые хотят получить единственную игрушку лишь в свое, личное, безраздельное пользование. Для светлого аса это слишком эгоистично, так что он может и не осознавать этого, а для бога тьмы? Это очевидно. Настолько очевидно, что становится мерзко. Он ненавидит Локи? Да ну, правда что ли? Скорее всего, он просто переносит ненависть к себе на него, чтобы хоть как-то удержаться на плаву. Когда тебя все ненавидят, остается лишь один выход – возлюбить себя настолько, насколько это возможно, дабы не утонуть в море чужой ненависти. Относиться к любой ситуации или собственной неудачи с горячностью айсберга, задушить в себе гордость, смирить эмоции. Подавить себя. Изменить свою личность под обстоятельства настолько, насколько это вообще возможно в природе. Так что, он вовсе не ненавидел Локи. Сложись все иначе, быть может, они смогли бы найти общий язык, понять друг друга так, как могут лишь товарищи по несчастью. Но Бальдр.. Камень преткновения, их обоюдный крест и сдерживающий фактор. Ревновать его ко всем окружающим в их природе. Лишь тот, кто все потерял, или никогда и не имел вовсе, сможет по достоинству оценить великий дар обладания чем-то. И ведь как порой сложно это «что-то» уступать другому, когда так хочется запереть оное в высокой башне и не выпускать оттуда, пускай и со всеми шансами стать для этого тираном. Ведь это того стоит. Или?..
— Ты будто бы не рад этому, — устало усмехнулся, немного «оттаивая» и обнимая в ответ в своей манере – почти до боли сжав чужие плечи своими музыкальными, но не в пример сильными пальцами, словно пытаясь вдавить в себя, слиться в одно целое, — Не волнуйся, брат. Я не испытываю ровно никакого желания целовать следы твоих ног и обласкать с головы до ног. И нет, безмерной фанатичной любовью к тебе я в одночасье тоже не воспылал, — ненавязчиво попытался отстранить от себя Бальдра, вместе с тем пытаясь самостоятельно высвободиться из объятий – его те­ло пе­рели­валось в ру­ках, как во­да, уте­кало, ус­коль­за­ло от при­кос­но­вений, а по­том сно­ва по­дава­лось бли­же, словно не желая отстранятся от тепла и света. Нос улавливал тонкий, неповторимый аромат весны, исходящий от топленого белого золота волос брата. Водяные лилии, молодая трава – словно неуловимый шлейф чего-то, что тонким кружевом первого весеннего дождя и легкой зеленой дымки витает над первозданной природой, пронизанное лучами теплого солнца. Этот аромат соб­лазня­ет улечь­ся в тра­ву у ручья, за­кинув ру­ки за го­лову, и нас­лаждать­ся пес­ней со­ловья и за­ливис­ты­ми тре­лями ве­село­го жа­ворон­ка. Яб­ло­невый цвет, слад­ко­ватый, лас­ко­вый, яр­ко-зе­леная мо­лодая тра­ва, дре­вес­ная но­та – на­буха­ющие поч­ки, теп­лые ство­лы ты­сяче­лет­них де­ревь­ев, а чуть поз­же – пер­вая лес­ная зем­ля­ника. Та осо­бен­ная грань на по­роге ле­та, что зо­вет­ся Буй­ной Вес­ной.
— Однажды я убил любовь... Теперь она вернулась и убивает меня, — мелькнула в голове мысль, и Хёд уцепился за нее, словно за хвост кометы – за то единственное, что может вырвать его из этой пучины. Вся легкость, это неподдельно поддельное счастье – все это вмиг стало казаться настолько отвратительно-неестественным, что захотелось влепить себе звонкую пощечину. Вот он, чарм бога света. В его присутствии тебя словно опаивают микстурой счастья. В его случае – почти что насильно, так что радость и прочие розовые сопли ощущаются фальшивыми, они идут вразрез с самой сущностью бога тьмы, ибо принадлежат они свету. А что такое тьма, если не отсутствие света? Её нельзя измерить, она есть везде, куда не попадают животворящие лучи. Именно поэтому бледная, теплая кожа Бальдра светится мягким светом, а его отдает пепельно-голубым, мертвенным холодом. Тьма поглощает свет. И ей всегда его мало.
— Отпусти. Меня. Бальдр. Иначе я за себя не отвечаю, — золото глаз погасло, ему на смену пришел еще более холодный лавандовый лед. Хёд злился. Он был почти в ярости на себя за то, что посмел хоть на мгновение поддаться этим чарам. Он чувствовал их ядовитое излучение внутри себя, чувствовал, как будто они были радиоактивны; будто бы сам первозданный хаос проник в его тело, пытаясь разрушить клетки ДНК, распылить даже атомы. Это пугало его, заставляя глупое смертное тело мелко дрожать, а пальцы леденеть и впиваться в чужие плечи до синяков, в попытке не то оттолкнуть, не то притянуть еще ближе. Бог тьмы всегда становился рядом со своим братом-близнецом таким – он был и хо­лоден с ним и го­ряч, бе­зумен и спо­ко­ен, нев­ме­ня­ем и хлад­нокро­вен. Су­мас­шедшим и рас­су­дитель­ным.
— Ты – тьма. Тебе нет места рядом со светом, ты не должен поддаваться ему. Он оставит от тебя лишь тень на стене и не заметит, глупец! А погасить его снова уже тебе не хватит духу, — жестко, практически ударяя тараном по собственному сознанию, одернул себя Хёд. Медленно, один за другим он разжал пальцы на плечах Бальдра, вновь позволив рукам повиснуть вдоль тела безвольными плетьми, сосредоточившись на том, чтобы абстрагироваться от чарма бога света. Казалось, он излучает «нечто», что проникает сквозь кожу, ласково опутывая сердце сетями, а после сжимает его в смертельной хватке, не давая и шанса вырваться. А когда же яд добирается до мозга, оно куда-то исчезает, исправно проявляя себя каждый раз, когда Бальдр находится рядом. И пусть сейчас Хёд по уровню спокойствия и внешней невозмутимости мог бы составить конкуренцию Будде в Нирване, внутри у него все звенело от напряжения, подобно случайно задетой струне, натянутой тетиве лука – и наваждение неохотно отступало. Оно никуда не исчезало, попрежнему окутывая все вокруг удушливой сетью, но теперь к нему у бога тьмы как бы выработался временный иммунитет. Главное не расслабляться и держать эмоции под контролем. Которые сейчас он практически полностью задавил в себе, стремясь освободиться. Ну что ж, ему не впервой приспособляться. Хочешь жить – умей крутиться, как говорится.. А становиться безмозглым дроном, отчаянно любящим собственного брата этой фанатичной, насильной любовью, он не хотел.