Как бы хорошо ни был проработан план, всегда найдется что-то или кто-то, решивший всё испортить. Или хотя бы предпринявший попытки это сделать – чтобы жизнь мёдом не казалась. Хотелось бы всю вину свалить на судьбу-негодницу, вот только могли ли боги быть суеверны и фаталистичны, тогда как именно они решали судьбы – не только свои, но и всего живого вокруг? Нужно быть как минимум наивным и глупым, чтобы верить, что вмешательство Ордена – случайность или промыслы закона Мерфи. Тут наверняка не обошлось без крыс, просочившихся в систему и теперь наглым образом пожиравших её изнутри. Мерзкие создания во всех своих смыслах. Однако, если эти твари ещё тихонько рыскали по главной базе «Континуума», особых бед не создавая, то призрак, следивший за Аидом уже долгое время, успел засунуть палку в колесо их планов. Благодаря ему Зевс узнал, где и когда будет проводиться теракт, чего бог молний допустить был не намерен. Он собирался разрушить план Совета и перехватить инициативу не только и не столько ради спасения невинных душ и всеобщего спокойствия, которому уже не бывать, сколько ради собственных амбиций. Его можно было бы похвалить за благие намерения, если бы не точно такое же, как у Совета, желание завладеть артефактом. Вот только понятны ли были его истинные мотивы посланным на столь опасное задание богам? Знают ли они об артефакте? А может эту цель в тайне преследовал каждый из них, боясь заговорить об этом вслух?
Как бы там ни было, двое уже спустились в метрополитен и скрылись в непроглядной тьме, в то время как один из них продолжал бороться со системой наблюдения. Меры предосторожности никогда не помешают, тем более, когда дело касается Красного Совета – мало ли, сколько на самом деле лиц они могли отправить и не останутся ли какие-нибудь их действия незамеченными, пока два “дракона” будут пытаться остановить Тартара и Чернобога.
Монитор компьютера на минуту отобразил происходившие внутри события, и хотя услышать и понять суть разговора Форсети не мог из-за фонового шума, благодаря которому доносившиеся голоса звучали отрывками, он кое-как смог различить четыре фигуры. Появление его товарищей заставило Чернобога поскорее закончить с установкой бомбы, хотя Форсети не мог сказать наверняка, успел ли он это сделать. Внимание Тартара привлек новоприбывший – признать в нем Эроса было нетрудно, особенно по жестикуляции. Если все прочие фигуры были скованы и стояли практически неподвижно, то Эрос двинулся в сторону брата.
«Только не делай никаких глупостей, прошу тебя,» – подумалось Форсети, сосредоточенно наблюдавшему за этой короткой и расплывчатой сценой, которая вскоре оказалась скрыта тьмой, словно Тартар услышал его мысли или же почувствовал взгляд постороннего бога.
- Что за...?! – он нахмурился, непроизвольно наклонившись к монитору и поправив очки, будто это помогло бы ему что-то разглядеть. Конечно, он и сам прекрасно понимал, что напрасно на это рассчитывать, посему поторопился переключить своё внимание на две другие камеры, что взял под свой контроль. Пустые коридоры – в одном окне, и одинокий работник, выполняющий свои обязанности в столь поздний час – в другом. Форсети сощурился и приблизил изображение, преимущественно сконцентрировавшись на символе униформы. Изображение глаза было для него своеобразным сигналом к началу активных действий.

Скукота, да и только! По крайней мере, Закари пришлось смириться с тем, что ему досталась самая нудная часть задания, из-за чего он в первое время мысленно негодовал, а после пытался развлечь себя хождением с места на место.
“Что они так долго? Небось, Чернобог не справился даже с таким простым заданием”, – мысленно отметил он, не забыв бросить взгляд на часы. Прошло каких-то жалких пятнадцать минут! Безделье неимоверно растягивает время, и если бы не шум откуда-то из глубины, он мог бы даже уснуть.
Стойте-ка. Шум?
Закари моментально выпрямился и двинулся с места. Сначала медленным шагом, прислушиваясь, а после ускорившись. Нетрудно было догадаться, откуда доносился звук.
- Неужели они столкнулись с проблемами? Но ведь план продуман до мелочей... – тихо недоумевал бог мертвых, однако помимо этого он испытывал азарт, который бодрил не хуже чашки крепкого кофе.
За считанные секунды Закари преодолел эскалатор и бросился в бег, но был резко остановлен неожиданностью в виде представшей его взору решетке, в которую он чуть не влетел. Его удивленное выражение вскоре сменилось раздраженно-нахмуренным.
- Какого!.. – прорычал Аид, припав к решетке и попытавшись её сдвинуть, опрокинуть, расшевелить – все его действия оказались тщетны. Железные прутья лишь звенели хором, создавая ещё больше шума и только сильнее действуя ему на нервы. За решеткой же виднелась тьма.
На минуту всё затихло. Закари прислушался вновь. Стояла настолько давящая тишина, будто закрытое метро было... всего лишь закрытым метро. Заминка? Конец боя? Да что же?!
Нет, это было хуже простой тишины. В ней звучала пустота.
– Какого!.. – повторил он раздраженно и ударил по решетке ладонями.
Он сосредоточился, слегка прикрыв глаза — нужно было просто переместиться за решетку. Конечно, в подземном закрытом пространстве телепортироваться было достаточно проблематично. Но раз уж так...
Он резко распахнул глаза и... стоял точно на том же месте, где и прежде. Телепорт не сработал даже на метр. Неужели это всё потому, что он давно его игнорировал, предпочитая мотоцикл? «Идет оно всё к черту», - с раздражением отметил он.
Недолго думая, Закари повернулся к металлическим прутьям и сделал пару шагов, собирая в ладони энергию для огненного шара – его бы хватило, чтобы как минимум проделать отверстие.
Он застыл. Кончики пальцев побелели и задрожали.
Но больше не произошло ничего.
Закари ощутил, как всё внутри похолодело. Нет, глупости какие, нужно взять себя в руки. Просто дезориентирован.
Он повторил попытку. Тишину и темноту не сменил гул жара. Всё оставалось прежним. В панике он повторял свои привычные действия снова и снова, но всё было напрасно. Не возникла даже искра, уже не говоря о полноценном огне.
Это было совсем не смешно.
Можно было попробовать тени. Какое-то непонятное чувство удержало его от этой попытки. На висках выступили капли пота. Он... боялся?
- Ну и ну. Не ожидал увидеть знаменитого бога мертвых в таком состоянии, - чей-то усмехающийся голос моментально вывел его из оцепенения.
Аид обернулся. Это был незнакомец. Это был Орден.
- Тебе не понравится любое мое состояние. Назовись, - Закари бы и сам удивился, насколько твердо звучал его тон, если бы не действовал с какой-то удивительной механичностью.
Он едва мог дышать.
- Форсети, - коротко ответил незнакомец, держа в одной руке свой компьютер, а второй поправляя очки, - скажи-ка, ты ведь сейчас пытался применить свои силы, не так ли?
Стоит отметить, что он был высок, с наушниками и микрофоном – явно для передачи информации, - от монитора его компьютера исходил слабый синий свет, благодаря которому Закари смог разглядеть очертания его серьезного, но, тем не менее, юношеского лица.
- Ошибаешься, - он хотел было усмехнуться, но мышцы его лица будто свело судорогой, – просто проверял на прочность решетку.
- И она оказалась прочней.
Аид услышал в этой фразе улыбку. Раздражающую. Холодную.
В нем вдруг проснулось бешенство — запоздалая реакция после открытия, что стало для него чем-то вроде потери зрения. Значит вот кто виноват в этом!
- Ах ты дрянь!.. – он не успел договорить, как почувствовал обжигающую боль в области живота, которая разнеслась по всему телу и даже заставила закричать. Удар сбил его с ног, впечатав в ту самую решетку, а дым резал глаза, заставляя жмуриться и кашлять под пение звенящего железа.
В него только что запустили огненный шар?
Эта мысль его отрезвила. Было больно дышать и двигаться, но он поспешно похлопал ладонями по обожженному животу, затушив остатки огня.
Форсети молчал.
- Вот как, значит... – выдавил он сквозь кашель, ощутив мерзкий металлический привкус на губах и машинально прикрыв ладонью рот. Мысли яснее не становились. Закрадывающееся подозрение пугало так, как не могло пугать ничто.
Неужели все его силы просто забрали? Что же это за бог?
Закари вытер рот ладонью, поднялся на ноги и стряхнул пыль, хотя смысла в этом действии не было.
«Если не с божественной силой, то я отделаю его своими собственными руками,» – то ли отчаянная мысль, то ли план на крайний случай.
- Кто ещё прибыл с тобой за компанию? Сколько вас? Давай побеседуем, - Аид тянул резину, чтобы не заработать очередной фаэрболл и, в то же время, успеть приблизиться к противнику.
- Я не настроен на это.
Аид застыл на месте и с ужасом увидел, как тени, до того мирно вытянувшиеся от света монитора, - тени, что ранее были его лучшими слугами и помощниками, - вдруг рванули в его сторону. Не успел он и выдохнуть, как они кучей налетели на него, словно разъяренные гарпии, каждым своим прикосновением разрезая плоть. Их прикосновения оставляли кровоточащие раны: на скулах, на плечах, руках, ногах. Они кружили вокруг, словно акулы, каждый раз подплывая всё ближе и откусывая по кусочку – небольшому, чтобы растянуть удовольствие. А может пытку? Аид зарычал от гнева и боли, не способный поверить в то, что даже тени не повиновались его воле. Он и сейчас отдавал им приказы, но атаки не прекратились. Он ощущал тошнотворный вкус предательства.
- Как ты это делаешь? – прохрипел Закари, с ужасом наблюдая за тем, как войско теней возрастало подобно тому, как возрастал в нем страх и гнев. Может, они реагировали на эмоции?
- Как видишь, я ничего не делаю. Ты сам себе враг, - Форсети двинулся в его сторону, а вместе с ним и тени, от которых Аид старался держаться подальше.
Но куда он мог уйти? За спиной – решетка, перед ним – Форсети, окруженный стражами, а попытки телепортироваться не увенчались успехом. Аиду ничего другого не оставалось, кроме как прибегнуть к плану “на крайний случай”. Ведь что ещё он мог, лишенный божественной силы? Что могут сделать люди в ситуации нападения, когда силы настолько неравны, а умирать как-то не охота?
Форсети вряд ли ожидал получить удар в челюсть, которого хватило, чтобы тени исчезли, а он сам чуть не упал вслед за наушниками.
Это было действительно неожиданно. Он пошатнулся и с холодным бешенством взглянул на Аида. На какой-то миг снова воцарилась давящая тишина.
Его лицо стало суровым и взгляд, направленный на слетевшие наушники, не излучал прежнего равнодушия. Аид нанес бы удар вновь, если бы противник не отскочил назад.
- Повторю вопрос ещё раз: как ты это делаешь?!
- Делаю что? Вот это? – Форсети приподнял руку, будто давая знак. Только кому? Закари напрягся, услышав такой знакомый гул в поднятом облаке пыли. В горле першило и он не удержался, чтобы не закашлять вновь, чувствуя ранее незнакомое ему бессилие. Гнев истощал, так и не вырвавшись наружу. Аид чувствовал себя зверем в клетке, лишенный не только свободы, но даже возможности её отвоевать, - и этот коктейль чувств – гнева, ненависти, горечи, даже отчаянья, - был настолько отвратителен, что ему хотелось кричать и своими же пальцами вскрыть грудную клетку, изъять оттуда этот ком грязи. Худшим здесь был незнакомый до этого страх. Мерзкое чувство.
Может, это наказание? В таком случае отдать его на растерзание Церберу – поистине жестокое наказание. Сей демонический зверь был в разы больше обычных собак. Его вообще трудно было назвать собакой. Он нетерпеливо топтался на месте, качая головами, раскрывая пасти с приглушенным рычанием, готовый в любой момент рвануть с места – дай только знак. Закари сам не мог понять, что испытал, услышав краем уха “фас”, кроме очередной волны боли, накрывшей его с головой. Церберу ничего не стоило, чтобы одним прыжком преодолеть расстояние между ними и вонзиться клыками в плоть.
Аид кричал и захлебывался в собственной крови, всеми силами стараясь отбиваться от зверя, но боль, смешанная с унижением, ударяла словно током, заставляя оставить бессмысленные попытки. Рычание, хруст костей и звук рвущегося тряпья, некогда бывшего униформой, казались невообразимо громкими. Они причиняли страдания никак не слабее любого прикосновения, в то время как силы уходили, а голос становился всё тише. Резкая вонь ударила в ноздри, хотя странно, что он не чувствовал её раньше. Дышать было трудно, будто вместо глотка воздуха его легкие наполнялись горечью. Она разъедала его изнутри: он кашлял и хрипел, каждый раз инстинктивно хватая воздух, но вместо этого получал очередную порцию яда. В порыве безумства он бросал проклятья Форсети, но каждая вспышка гнева обрывалась приступом мучительной боли, когда Цербер впивался в тело с особым усердием.
Земля уже давно покрылась алым.
Длилось это недолго. Он уже не мог кричать – голос покинул его, - а боль утихла. Звон в ушах заглушил рев зверя. Лишь оторванные куски своей собственной плоти и поломанные кости он видел в пасти над собой, но очертания Цербера тускнели, становились расплывчатыми, пока не покрылись толстой черной пленкой.
Сожаление осталось. Как и ненависть.