Срочные и, конечно же, важные дела, заставившие Ричарда выбраться из своего дома, внезапно сорвались, подарив парню возможность побродить по Лондону, хлюпая ботинками по лужам и ёжась в тонкую куртку, которую он накинул, выходя из дома. И нет, никакого недовольства ситуацией - Скиннер был в достаточно хорошем расположении духа, чтобы не злиться на погоду и на тех, из-за кого все дела, собственно, и сорвались. Он довольно бодро шагал по тротуару, охваченный искренним интересом - как ещё долго смогут прожить его ботинки, если он будет проходить по всем лужам, что встречаются ему на пути? Насквозь промокшие ноги пока что не останавливали его в желании выяснить этот совершенно бесполезный факт. Лужи парень, кстати, ещё и пытался подсчитать. Сбился ещё на двадцатой, правда, но не суть важно.
Завернув за угол, и ещё только краем глаза заметив розовую и донельзя знакомую шевелюру, Ричард на секунду застопорился и подумал о том, что он выбрал совершенно неверный путь. Хорошее настроение уже в этот момент начало постепенно исчезать, оставляя вместо себя недовольство и некую растерянность.
Вот кого, а мать он увидеть, сегодня не ожидал. Она-то что тут могла забыть в Лондоне?
Ричард кивнул в знак приветствия, замедляя шаг и останавливаясь в нескольких метрах от Ехидны, любимой мамочки, преградившей собой путь и заодно любезно распахнувшей свои объятия для сына. Мать его для чего-то искала, что само по себе не значило ничего хорошего. По-хорошему, Ричард желал бы просто её обогнуть, пройти мимо, даже не начиная с разговор. Или ещё один вариант - повернуть назад, только встретившись с ней взглядом, фактически сбегая, и сделать поворот в немного другом месте, обходя переулок с этой женщиной стороной. Однако, что-то внутри говорило, что поступать так - себе дороже. Есть все основания полагать, что это был пробудившийся на несколько секунд инстинкт самосохранения.
-Я тороплюсь, - и не сказать же, что совсем уж врет. Ричард и правда, торопился домой, не желая попадать под снова собиравшийся дождь. Да и к тому же на улице с каждой минутой становилось все холоднее и холоднее, а одежда Химеры вообще никак не соответствовала погоде. Лёгкие ботинки, тонкая куртка и отсутствие зонта - Ричард, судя по всему, в принципе не задумывался о возможности замёрзнуть, когда выходил из дома.
-Что-то срочное? - разве нельзя отложить разговор с сыном на какие-нибудь ещё пару лет? Идти сейчас куда-либо, кроме как в свой дом Ричард не собирался. Тем более идти вместе со своей горячо любимой и драгоценной мамой. Их отношения вовсе не находились на уровне "сыночек, я так соскучилась по тебе, давай проведём время вместе", так что надеяться на задушевные разговоры было глупо, а говорить с ней о чём-то серьёзной... Ему что, заняться больше нечем?
Химера никогда не думал о своей семье с какой-то особой теплотой или радостью, не искал с ними встречи и вообще даже старался о них не вспоминать. А уж тот факт, что драгоценная мать знала его в лицо, вообще вызывал раздражение и желание, чтобы она уже когда-нибудь забыла о существовании любимого сына. Не вспоминала же столетия назад, что же сейчас мешает этому произойти.