Если ты живешь вечно, рано или поздно все осточертеет настолько, что даже война будет казаться премилым флиртом с проституткой. Добро - становится слишком уж примитивно и даже ниже вашего достоинства. Вы начинаете кровавую оргию теша собственное самолюбие и богиню раздора. Ну и зачем, спрашивается, вам дано это никчемное бессмертие, если вы вместо того, чтобы вдохновлять очередного да Винчи, сорите частями тела других богов. Она не знала ответа на этот вопрос, но знала, что в руках у нее тысячи позолоченных нитей.



Чего бы она хотела больше: рассвета, смерти всех этих божков или собственного расстрела? Первое придет неминуемо, третье неосуществимо, ну и остается второе - элементарная логика от Атропос. Где-то там у подножия горы бушует море, оно-то точно знает, где пряталась решительность мойры. Сейчас даже секунды хуже битых зеркал. Под лунным светом блестит потертое серебро ножниц, которые в любой момент готовы сомкнуть свою ненасытную пасть над позолоченными нитями.



Она вся потрепанная, в старинной черной накидке с капюшоном, с болезненным безумным блеском в глазах сидит посреди полуразрушенного античного храма. Как она тут оказалась? Она и сама не знала, она знала лишь то, что показалось ей в видении несколько дней назад. Ночь, серебро против золота, тысячи смертей и покой, вечное упокоение безумных душ. Видения всегда сбываются, и вот она -  ночь, серебряные ножницы склоняются на золотыми нитями, вы уже поняли чем все закончится?



В этом году на Земле живет один миллиард человек, которые сейчас не имеют и малейшего представления о том, что творится за кулисой реальности, но и среди них бывают жертвы. Если быть откровенной, то Атропос уже порядком надоело бессмысленное обрезание человеческих нитей, только из-за того, что Посейдон принимая ванну видите ли нечаянно затопил парочку кораблей. Вся их грязь немыслимой тяжестью обрушивалась на мойру и ее несчастные ножницы, и именно это раздрожало.



Продираясь через этот монотон, боги стали обычными, без души и без этики, а потому заслужили не просто наказание, а казнь через четвертование их нитей. Больше можно было и не мешкать. Она занесла левую руку, луна в последний раз блеснула по позолоте. Она не хотела думать, что дальше, только потому что могла.



Клац.



Нет, ну а на что они рассчитывали, затягивая эту войну? Что им в очередной раз сойдет все с рук? И мало им было Гигантомахии, Титаномахии или той же Троянской? 



Золотые нити осыпались на испещренный дырами пол. Когда-то они были богами, теперь же это просто ткацкий материал, да еще и не пригодный для шития. Смерть должна была прийти бесболезненно, мгновенно. Атропос всегда интересовалась, что будет если умирает бог.. Он же не попадет к Аиду, Аид и сам мертв.. В Тартар? Но и его нить жизнь только что свалилась на пол. Их просто не будет, а вопрос останется вопросом.



Осознание свободы нахлынуло внезапно, быстро. Она больше никогда не увидит их опостылевшее лица, не услышит скрежет их голосов. Это конец. Все. Всего лишь один взмах ножниц, и как раньше она не решалась сотворить это чудо? Богов нет, но мир жив. Вот и луна все еще бросает свой холодный свет на бледное зеленоватое лицо безумной. Атропос рассмеялась, ее грудной истеричный смех отозвался под уцелевшими сводами храма и разлетелся по округе. Вот он звук свободы.